<...> dann bald wollen sie, daß ihre Stell- und Verstellung erkannt werde, bald sehen sie es ganz angern. Als dem Tiberio das Käyserthum vom Römischen Rathe auffgetragen, stellete er sich dazu unwillig vorwendend, er wäre eine so grosse Bürde allein über sich zu nehmen untüchtig, zudeme fünden sich ja viele andere zum Regiment geschickte vornehme Leute, solten demnach nicht Einem allein alle Macht übergeben: Weilen ihnen aber seine arglistige und verborgene Natur bekannt und seine Ehr sucht aus vielen Dingen genugsam zu ersehen als stelleten sie sich klüglich, solchen seinen Worten glauben zu zustellen und fuhren fort ihn ganz inständiglich zu ersuchen, er möchte doch das ihme angetragene Käyserthum antreten und sie in ihrem Suchen nicht enthören; Worauf der Tiberius nach offt wie [S. 277] derholter Bitte antwortete, er befinde sich dazu allein untüchtig, wäre aber erböthig, denjenigen Theil des Regiments, welchen sie ihm anvertrauen würden über sich zunehmen, worauff ihn der Asinius Gallus unverständiglich gefraget mit welchem Theile er dann friedlich seyn wolte? welche Frage ihn sehr verdroß und als unverhoffet, sehr bestürtzet machte, weilen er nicht dafür gehalten, daß man ihm so leicht glauben würde; Wie diß der Asinius vermerckte, gereuete ihn solche Unbesonnenheit im Reden, und gab vor, er hätte solche Frage nur schertzweiß gethan, um dadurch anzuzeigen, daß das Römische Reich unmüglich zertheilet werden könnte, sondern es Einer allein beherrschen müsste <...>.
<...> [государи] часто хотят дабы их видя и пременения преугаданы были, часто ж оным то и противно, как Тиверию кесарство от римского сенату предъявлено, притворил он то себе быти противно, предлагая, что оный толико великое бремя един подъяти [?] не может и к тому ж де обретаются многие иные ко владению достойны знатные люди и сего ради да не вручают единому всей власти, но понеже им лукавая его и скрытная натура была известна и честию желателство его из многих дел усмотрено являли, [л. 66] они себя разумно, якобы таковым словам верят, но продолжали с прошением, дабы на предъявленное кесарство наступил и их прошение не оставил, на что Тиверии отвещал, что к тому себя единаго не мощна обретает, но готов оную часть правителства, еже ему вручено будет, на себя приняти, на что Азинеус Галбус неразумно вопрошал: "которою частию он хощет доволен быти?", который вопрос, яко нечаянный, зело оному противен был, ибо не мнил, что ему то лехко поверят. Азиниус сие усмотря, раскаялся о безумнои речи своея и предъявил, что он оный вопрос токмо жартом учинил, тем хотя показати, что римскому государству невозможно разделену быти, но единому оным владети подобает <...>.
Marcus Aurelius, überhäuffet mit so mannigfaltiger Ehre, wohnete nunmehro denen Raths-Versammlungen bey, um sich solcher Gestalt zum Regiment geschickter zu machen; dabey aber unterließ er nicht, alle Zeit, so [S. 13] er denen übrigen Geschäfften entziehen konte, auf die Welt-Weisheit zu wenden. Der Käyser Antoninus Pius selbst, trug nicht wenig bey, ihn in dieser Liebe zur Weisheit zu befestigen.
Марк Аврелий будучи возведен в так многия и великия достоинства начал уже в Сенате присудствовать, дабы себя чрез сие со временем к правительству способнейшим учинить; но при том все от управления важных дел остающееся время на Философию употреблял. Сие владеющему Цесарю Антонину кроткому так понравилось, что он Марка Аврелия в сей склонности к целомудрию весьма подтверждал […].
Es war ohngefehr im hundert ein und sechzigsten Jahr nach der Geburt unseres Erlösers, von der Erbauung der Stadt Rom aber, im neun hundert und vierzehenden, als nach Absterben des Antoninus Pius, der Römische Rath, unsern Marcus Aurelius vermochte, die Regierung auf sich zu nehmen. Er hatte dieselbe nur einen Monath lang geführet, als er die erste Probe beydes seiner Erkäntlichkeit, Gehorsams, Freundschafft, und Ansehens, dadurch blicken ließ, daß, ob er gleich bestimmet war, allein das Regiment zu führen, er dennoch den Lucius Verus, am sechsten Aprill desselben Jahres, zum Mit-Regenten ernennete. Dannenher machte er ihn zum Tribunus, lehte ihm den Nahmen eines Käysers bey, und ließ sich also gefallen, seine Gewalt mit demselben zu theilen.
От рождества Спасителя нашего около ста шестьдесят перьваго, а от создания города Рима в девятьсот четвертом надесять году, весь Римской Сенат по смерти Антонина кроткаго, соправителя и преемника его престола, а своего новаго Цесаря Марка Аврелия [c. 23] к совершенному принятию скипетра, и ко вступлению в действительное правление государства по многократной и неотступной прозьбе с великим трудод [sic] едва убедил.
Марк Аврелий с месяц спустя по принятии Римской державы, перьвой опыт своей благодарности, послушания, и власти чрез сие показал, что хотя один он к державству престола не только уже назначен, но и действительно подтвержден был; однако Луция Веруса в том же году Апреля 6 числа соправителем себе определил; и для того не только Тривуном его учинил, но Цесарем назвал, и в том намерении власть державы и правления своего с ним разделил […].
Кто после ево был? Ассир: добродетельнаго Сима сын, которой Нимвродову тиранству покориться не хотел, и для того вышедши из Вавилона построил себе город Ниневию, и учредил правительство.
Worinnen bestund Ihr Regiment? In kleinen Republiquen, welche nach ihren Haupt-Städten genennet wurden, und ihre eigene Gesetze und Ordnungen hatten.
А в чем правительство их состояло? В малых республиках, которыя по своим столичным городам именовались; и притом свои законы и собственной порядок имели.
Was haben die Römer, nach Abschaffung der Könige, vor ein Regiment gehabt? Die Burgermeister. Welche sind von denen Burgermeistern die berühmtesten?
Какое Римляне по отрешении Царей своих правительство имели? Консулское! Которые из консулов их славные? Брут, Коллатин и Цицерон.
Was entstunden endlich bei den Römern vor innerliche Unruhen? Die Vornehmsten in der Stadt [Patricii] wollten einer von den andern die Ober-Herrschaft haben, darüber gerieten sie einander in die Haare, und wurde viel Bluts unter ihnen vergossen. Wie viele sind von denen Patriciis am meisten zu merken? Ihrer Neune, von welchen allemahl drei und drei regieret, und einander aufgerieben haben. Wie wurden sie genennet? Triumviri, und das Regiment wurde das Triumvirat genennet.
Как и отчего у римлян внутренния беспокойства, и междуусобныя брани произошли? Патриции как знатнейшие люди в городе, желали один перед другим верховную власть иметь; за что не только великия ссоры, но и сильныя кровопролития бывали. Кто из патрициев знатнейшие? Девять, из которых три ежигодно правительствовали и друг друга изгоняли. Триумвиры; а правительство триумвиратом называли.
<...> ein vornehmer, aber ruchloser und Gottesvergessener Staats-Mann in einer Versammlung, da er gehört, daß ein seiner Mit-Collegen gesagt, es wäre nicht gnug, daß der gethane Vorschlag ihrem gnädigsten Herrn sehr nützlich und auch leicht ins Werck zu richten wäre, sondern man müste auch genau beleuchten und sehen, ob er auch mit Gottes Wort und Liebe des [S. 8] Nächsten überein käme in diese gottlose Wort herausgebrochen, Taceat in Politicis Deus, gleich als wann des all waltenden grossen Gottes Gebieth und Herrschung nur im Himmel und in der Kirche statt fünde, und in weltliche Händel sich keineswegs zumengen hätte, sondern dem vermummeten Teufel, Ratio Satus perversa genannt, und dessen getreuen Dienern darinn das Regiment allein lassen müste – dafür haltend, daß sich die Politische und Staats*-Sachen gar übel auf einen Theologischen Leisteschickten noch passeten: da doch aus Gottes Wort ein weit anders erhellet, und das unbeblätterte Buch unsers Gewissens selbsten darthut: und irren solche Leute sehr, wann sie vermeinen, daß ohn göttliche Vorsehung und Direction ein Regiment bestehen könne, dann nach Aussage Hugonis Grotii, credere humanis confiliis regi Rempublicam, est subtilis Atheismus.
[Примечание: слово оставлено без перевода на русский].
<...> знатный но беззаконныи надворный человек в некотором собрани, как он услышал, что един из его товарыщей сказал, что недоволно есть, что учиненное предложение их милостивейшему государю дело полезно и лехко в действо произведено быти может, но надлежало б також разсмотрети, сходно ли оное с словом божиим и любовею ближняго; отвещал оный на то: сице да молчать в политеческих делах бог якобы вседержащаго бога владетельство токмо в небе и в церкви состояло, а в свецкия дела не имело мешатися, но сие, скрытному диаволу, превращеной рации статус названному, и его верным рабом владетелство одним предают и мнят, что политические с феологическими делами не могут сходни быти, хотя из слова божия весьма оное являетца и совесть наша сама доказует и погрушают зело такие люди, когда мнят, что безбожия провидения изправления владетелство состоятися может; понеже по обявлению Гугона Гроция верити что Речь Посполитая управляется человеческими советы есть хитростный атеисму схоже <...>.
Der Cardinal Albano hat zu sagen pflegen: Wie in dem, Anno 1585. abgehaltenem Conclave Pabstes Sixti V. gedacht wird, <...> daß ein Herr oder Land seiner Dienste nicht benöthiget wäre, daß er sein Leben privatim in dem Dienste seines GOTTES und [S. 101] in guter Ruhezubrächte; Nam non fitalterius, quisausessepotest, denn ob es zwar auf dem Meere ein recht Fürbild des Hof-Lebens und Regiments, offt grossen Gewinngiebet, so bleibet doch der so sein Leben liebet und klug ist viellieber am sichern Ufer, da er gleich keinen grossen Vortheil schaffen dennoch auch keinen Schiffbruch leiden kan; Und sagen die Franzosen recht, il n'ya point de belle prison,daß man nie ein schön und bequem Gefängniß gesehen auch führen die Herrn-Bedienungen viele Beschwerden und Gefährlichkeiten mit sich.
<...> кардинал Албани говаривал, как о том лета 1585 года в бывшем консилии или совете о выборе папы Сикста 5, <...> что ежели государь или государство его службы не требует, чтоб ему жизнь свою приватно в службе божии и добром покое препроводити, ибо не будь чюждый, аще свой, кто может быти ибо хоть на море прямом предображени двороваго жития из правителства часто велики прибыток случается, однако ж пребывает тот, кто жизнь свою любит и разумен есть лутчее на безопасном берегу, где хотя он великаго прибытка не может получити, однако же и корабленого разбития претерпети не может; и говорят французы истинну, что несть приятняишаго заключения якоже двор и имеют в себе государевы службы много трудностеи и опасностей <...>.
XXI. Wie man mit Fürsten und Herren behutsam umzugehen habe.
<...> dann bald wollen sie, daß ihre Stell- und Verstellung erkannt werde, bald sehen sie es ganz angern. Als dem Tiberio das Käyserthum vom Römischen Rathe auffgetragen, stellete er sich dazu unwillig vorwendend, er wäre eine so grosse Bürde allein über sich zu nehmen untüchtig, zudeme fünden sich ja viele andere zum Regiment geschickte vornehme Leute, solten demnach nicht Einem allein alle Macht übergeben: Weilen ihnen aber seine arglistige und verborgene Natur bekannt und seine Ehr sucht aus vielen Dingen genugsam zu ersehen als stelleten sie sich klüglich, solchen seinen Worten glauben zu zustellen und fuhren fort ihn ganz inständiglich zu ersuchen, er möchte doch das ihme angetragene Käyserthum antreten und sie in ihrem Suchen nicht enthören; Worauf der Tiberius nach offt wie [S. 277] derholter Bitte antwortete, er befinde sich dazu allein untüchtig, wäre aber erböthig, denjenigen Theil des Regiments, welchen sie ihm anvertrauen würden über sich zunehmen, worauff ihn der Asinius Gallus unverständiglich gefraget mit welchem Theile er dann friedlich seyn wolte? welche Frage ihn sehr verdroß und als unverhoffet, sehr bestürtzet machte, weilen er nicht dafür gehalten, daß man ihm so leicht glauben würde; Wie diß der Asinius vermerckte, gereuete ihn solche Unbesonnenheit im Reden, und gab vor, er hätte solche Frage nur schertzweiß gethan, um dadurch anzuzeigen, daß das Römische Reich unmüglich zertheilet werden könnte, sondern es Einer allein beherrschen müsste <...>.
[21e] наставителное учение како с князи и государи осторожно обходитися <...>.
<...> [государи] часто хотят дабы их видя и пременения преугаданы были, часто ж оным то и противно, как Тиверию кесарство от римского сенату предъявлено, притворил он то себе быти противно, предлагая, что оныи толико великое бремя един подъяти [?] не может и к тому ж де обретаются многие иные ко владению достоины знатные люди и сего ради да не вручают единому всеи власти, но понеже им лукавая его и скрытная натура была известна и честию желателство его из многих дел усмотрено являли, [л. 66] они себя разумно, якобы таковым словам верят, но продолжали с прошением, дабы на предъявленное кесарство наступил и их прошение не оставил, на что Тиверии отвещал, что к тому себя единаго не мощна обретает, но готов оную часть правителства, еже ему вручено будет, на себя приняти, на что Азинеус Галбус неразумно вопрошал: "которою частию он хощет доволен быти?", которыи вопрос, яко нечаянныи, зело оному противен был, ибо не мнил, что ему то лехко поверят. Азиниус сие усмотря, раскаялся о безумнои речи своея и предъявил, что он оныи вопрос токмо жартом учинил, тем хотя показати, что римскому государству невозможно разделену быти, но единому оным владети подобает <...>.
Da aber das Volk mit der Zeit merkte, daß die in der Regierungsart vorgenommene Veränderung mehr auf die Hoheit des Adels, als auf die Wohlfahrt und Freyheit des Volks abzielte <...>. So suchte es dieses Joch wieder abzuwerfen, und eine solche Gleichheit einzuführen, daß ein jeder Bürger an dem Regimente Theil haben sollte.
Народ со временем приметив, что предпринятые во образе правления перемены больше к величеству знатнаго дворянства, нежели к общей пользе и свободе способствовали <...> искали сие иго опять с себя низвергнуть, и такое равенство ввести, что бы каждой гражданин имел в правлении участие.
Die freye aristokratische Republik Ragusa ist ein Stück von Dalmatien. Sie ist nach dem Muster der venetianischen Regierung eingerichtet. Das Regiment ist also in den Händen des Adels, der aber sehr abgenommen hat. Das Haupt der Republik wird Rector genennet, und alle Monate verändert, entweder durch das Scrutinium oder auf zweyerley Weise durch das Loos gewählet. Wähernd seiner Regierung wohnet er im Palaste, trägt einen herzoglichen Habit <...> Auf ihn folget il Consiglio de i Dieci, oder der Rath der Zehender. In den großen Rath, Consiglio Grande, kommen alle edle Geschlechter, so über 20 Jahre alt sind, und wählen die Personen, so den Rath der Pregadi von 60 ausmachen. Diese Pregadi besorgen alle Kriegs- und Friedenssachen, vergeben alle Aemter, nehmen die Gesandten an, und fertigen welche ab. Sie sind ein Jahr im Amte. Il Consiglietto, der engere Rath, so mit 30 Edelleuten besetzet wird, besorget die Polizey, Handlung und die öffentlichen Einkünfte, urtheilet auch in geringern Appellationssachen. 5 Provisores bestätigen durch Vielheit der Stimmen alles, was die, so im Regimente sitzen, gethan haben. In bürgerlichen, und sonderlich in Schuldsachen, haben 6 Senatores, oder Consules, die erste Instanz, von welchen man sich ans Collegium derer 30, und von dar in gewissen Fällen an den Rath wenden kann. Zu den Criminalsachen ist ein Ban, oder Blutrichter verordnet.
Вольная Республика Рагуза, которая управляется старейшинами или вельможами, есть часть Далматии, и сходствует в правительстве с Венецианскою республикою; следственно верьховная власть поручена дворянству, которое весьма умалилось. Глава республики называется Ректор, коего по всякий месяц сменяют и избирают двояким образом, или чрез тайное собирание голосов (Scrutinium), или бросанием жеребей. Оный во время своего правления живет во дворце, и носит Герцогскую одежду <...> По нем следует Десяточный [с. 212] совет (il Consiglio de i Dieci). До большаго совета (Consiglio Grande) надлежат все благородные, коим от рода свыше 20 лет, и избирают 60 Прегадов, которые совет составляют. Оные Прегады имеют старание о всех до войны и мира касающихся делах, раздают все чины, принимают и отряжают посланников, и один токмо год имеют сие звание. Меньший совет (il Consiglietto), который состоит из 30 дворян, имеет смотрение над градостроительством, купечеством и публичными доходами, такожде дает суд в маловажных аппеллационных делах. Пятеро Провизоров подтверждают большеством голосов все то, что учинят имеющия правительство особы. В гражданских делах, а особливо в обвинении перьвый суд производится 6 Сенаторами или Консулами, от которых можно отозваться к коллегии тех 30 особ, а отсюда в некоторых случаях пойти [с. 213] к совету Прегадов. К уголовным делам определен Бан или Розыскный судия.
Indem nun alles in Schweden überm Hauffen lag kam Ertz-Bischoff Jacob auß Rom. Weil nun fast ein gantz Jahr nach König Carls Tod kein gefasset Regiment war und niemand wuste was man für einen Herrn im Lande hätte versammleten sich die Bauern zwölffe auß jedem Herradh fast über das gantze Reich und zogen nach Upsal, da man nach altem Gebrauch pfleget Könige zu erwehlen und wolten kurtzumb einen Herrn haben. [S. 222] Aber die Räthe traueten da nicht zu ihnen zu kommen sondern beschieden sie nach einigen Monaten auf Jöncöping woselbst doch die meisten nachgehends aussen blieben. So viel aber gegenwärtig waren erwählten und bewilligten alle Steen Sture zum Reichs-Vorsteher wie es König Carl verordnet hatte und es den Bauern am besten gefiel.
И тогда в швецком ц[а]р[с]тве великое раз[з]орение стало быть, приехал архиепи[с]коп Яков и[з] Рима, а после короля Карлуса смерти болши года, оне шветы никакова себе начя[л]ника имели, и нихто не зна[л] кто тем швецки[м] ц[а]р[с]твом владеет, и тогда собралися мужики изо всякия д[е]р[е]вни по [12] ч[е]л[о]в[е]к, во всoм швецком ц[а]р[с]тве, и пошли в город Упсал, где по старому обыкновению королей выбирали, и хотели оне бе[з] всякаго одержания г[оспо]дина иметь, однако тайныя мини[с]тры не [с]мели к ним приехать, но им известили что оне хотят за м[еся]ц в Онкепи[нке] [л. 231 об.] совокупи[т]ца, однако по[с]ле сроку многия мини[с]тры дома остались, а которыя к ним приехали и оне с ними по совету выбрали, выше помянутого Стеньстура ц[а]р[с]твеным владетелем над швецкою землею, как король Карлус преж сего приказал <...>.