тиранство

.term-highlight[href='/en/term/tiranstvo'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstvo-'], .term-highlight[href='/en/term/tiranstvo-1'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstvo-1-'], .term-highlight[href='/en/term/tiranstva'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstva-'], .term-highlight[href='/en/term/tiranstvu'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstvu-'], .term-highlight[href='/en/term/tiranstve'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstve-'], .term-highlight[href='/en/term/tiranstvo-2'], .term-highlight[href^='/en/term/tiranstvo-2-']
Original
Translation
Р. 68

Mon. II. Communissimum hunc esse:

Neque olim tantum, sed & nunc plurimo orbis sic notari. Olim quidem, Sacra dicunt; ubi Iudaei regem poscentes sic audiuntur [[I. Reg. cap. VIII]]: Constitue nobis regem, sicut & Universae habent nationes. Sed & in Italia primi illi Romani (apud Livium [[Lib. I.]]) in variis volantibus, regem tamen Omnes volebant. Etsi postea mutarunt, & ad Optimatium statum iverunt: quid ita? naturali hac saepe mutatione, ut a rege in tyrannum, a tyranno ad optimates aut populum Respublica eat: iterumque ab istis ad tyrannum, & regem. Fastidio & odio hoc fit, non Principatus, sed Principis alicuius male eo ufi. Ceterum & vetus hic orbis Principes fere ubique habuit, in Asia, Africa, Europa (pauca loca, neque diu excipias) & novus item repertus, sic est, aut fuit.

Л. 42 об.

Увещание 2
Множайшие народы монархиею управляются

Не точию древние, но и нынешние множайшие народы единаго над собою царя и повелителя имети благоволят; от древних видим в божественном писании, [л. 43] како иудее единогласно взываху к пророку: сотвори нам царя, якоже и вси народы имеют. Римляне, такожде древний народ, аще в другом и не согласовали между собою, обаче в том вси согласовали, дабы един над всеми был царь, о чем чти Тита Ливия; аще же потом и возненавидели и изгнали царей и инообразное начальство себе утвердили, обаче не того ради, аки бы худо было единаго владение, но того ради, яко царие начали зле употребляти царския власти своея и царство на тиранство {на поле глосса: «мучителство»} переменили; не точию же иудее и римляне единаго хотели имети себе царя, но и прочие множайшие народы во Азии, Африце и в Европе всегда единаго над собою монарха избирали.

P. 196

§. 11. Morbidis ejusmodi rebus publ[icis] multi peculiaria quoq; vocabula adplicant; ita ut vitiosa monarchia vocetur tyrannis; vitiosus status paucorum oligarchia; vitiosus status popularis ochlocratia

C. 428

11. Немощные таковые общества, собственныя такожде своя имена имеют: тако что ПОРОЧНАЯ МОНАРХИЯ, именуется ТИРАНСТВО. ПОРОЧНОЕ СОСТОЯНИЕ или СТАТ НЕ МНОГИХ, НАЗЫВАЕТСЯ ОЛИГАРХИА. ПОРОЧНОЕ СОСТОЯНИЕ НАРОДНОЕ, нарицается ОХЛОКРАТИА

S. 25

Wer ist ihm gefolget? Assir, ein Sohn des frommen Sems, welcher sich Nimrods Tirannei nicht unterwerfen wolte, zog deswegen aus von Babel, bauete die Stadt Ninive, und richtete da ein Regiment auf.

C. 23

Кто после ево был? Ассир: добродетельнаго Сима сын, которой Нимвродову тиранству покориться не хотел, и для того вышедши из Вавилона построил себе город Ниневию, и учредил правительство.

Chap. IV. P. 26

Carthage devenuë riche plutôt que [p. 27] Rome, avoit aussi été plutôt corrompuë : ainsi pendant qu’à Rome les emplois publics ne s’obtenoient que par la vertu, & ne donnoient d’utilité que l’honneur, & une préference aux fatigues, tout ce que le public peut donner aux Particuliers se vendoit à Carthage, & tout service rendu par les Particuliers y étoit payé par le public.

La Tyrannie d’un Prince ne met pas un Etat plus près de sa ruine que l’indifférence pour le bien commun n’y met une République. L’avantage d’un Etat libre est que les revenus y sont mieux administrés ; mais lorsqu’ils le sont plus mal? L’avantage d’un Etat libre est qu’il n’y a pas de favoris; mais quand cela n’est pas? & qu’au lieu des Amis et des parens du Prince, il faut faire la fortune des Amis & des parens de tous ceux qui ont part au Gouvernement, tout est perdu.

Л. 11

Карфаген прежде Рима стал богат, также прежде и испортился: когда чины в Риме недоставались как чрез добродетель, и другой ползы не приносили как честь, а отменныя оныя труды в Карфагене продавались, и заслуги граждан были награждаемы обществом.

Тиранство владетеля неболше разоряет государство как небрежение общей ползы. Прибыль волнаго Государства состоит в том, когда доходы в лучшем состоянии, но когда они в худшем ? , то прибыль волнаго владения в том, когда нет в нем никого в великой силе; но как и сего нет ? , и когда вместо друзей и сродственников Государевых должно делать удоволствие друзьям и сродственникам всех тех, которые имеют участие в правлении, то все придет в погибельное состояние.

Chap. VI. P. 61

Après avoir détruit les Armées d’un Prince, ils ruïnoit ses finances, en le mulctant par un tribut ou des taxes excessives, sous prétexte de lui faire payer les frais de la guerre : nouveau genre de Tyrannie qui le forçoit d’opprimer ses Sujets, & de perdre leur amour.

Л. 29 – 29 об.

По искоренении армии владетелей убавляли его доходы принудивши платить дань или чрезвычайныя на товар пошлины под видом чтоб платил он убытки воинския; и так сей был новый род тиранства который принуждал его утеснять своих подданных и любви их лишится.

P. 51

<...> La tyrannie des Pisistratides est entierement éteinte. Les Atheniens affranchis dressent des Statuës à leurs liberateurs, et rétablissent l’estat populaire.

С. 37

Тиранство Пизистратова роду со всем истреблено. Свободившиеся Афиняне поставили статуи своим свободителям, и возставили народное правление.

P. 420

Ainsi Rome si jalouse de sa liberté, par cét amour de la liberté qui estoit le fondement de son Estat, a veû la division se jetter entre tous les Ordres dont elle estoit composée. De là ces jalousies furieuses entre le Senat et le peuple, entre les Patriciens et les Plebeïens ; les uns alleguant toûjours que la liberté excessive se détruit enfin elle-mesme ; et les autres craignant au contraire, que l’autorité, qui de sa nature croist toûjours, ne dégénerast enfin en tyrannie.

С. 70

И так Рим толь ревностной к своей вольности, от самой сей любви к оной, которая была основанием его государства, увидел раздор вселившейся между всеми [c. 71] степенями граждан, из которых оно состояло. Оттуда произошли сии свирепыя зависти между Сенатом и народом, между Патрициями и подлостью. Одни непрестанно предлагали, что непомерная вольность напоследок истребит сама себя ; а другие напротив того боялись, чтоб власть возрастающая, как свойственно ей, не пременилась на конец в тиранство.

P. 909

Les Grecs ennemis du despotisme & de la tyrannie, ont substitué à Periandre, les uns Myson, les autres Anacharsis.

Grec (1757)
Louis de Jaucourt
C. 32

Греки будучи смертельными неприятелями безпредельной власти и тиранства, поставляют на место Периандра иные Мисона, иные Анахарсида.

Т. 15. P. 423

SOUVERAINS, s. m. pl. (Droit naturel & politiq.) Ce sont ceux à qui la volonté des peuples a conféré le pouvoir nécessaire pour gouverner la société.
L’homme, dans l’état de nature, ne connoît point de souverain ; chaque individu est égal à un autre, & jouit de la plus parfaite indépendance  <…>.
Les hommes ne se sont mis en société, que pour être plus heureux ; la société ne s’est choisi des souverains que pour veiller plus efficacement à son bonheur & à sa conservation.  <…>
Les peuples n’ont point toujours donné la même étendue de pouvoir aux souverains qu’ils ont choisis. L’expérience de tous les tems apprend, que plus le pouvoir des hommes est grand, plus leurs passions les portent à en abuser : cette considération a déterminé quelques nations à mettre des limites à la puissance de ceux qu’elles chargeoient de les gouverner. Ces limitations de la souveraineté ont varié, suivant les circonstances <…> Il faut cependant que la limitation du pouvoir ait elle-même des bornes. Pour que le souverain travaille au bien de l’état, il faut qu’il puisse agir & prendre les mesures nécessaires à cet objet ; ce seroit donc un vice dans un gouvernement, qu’un pouvoir trop limité dans le souverain : il est aisé de s’appercevoir de ce vice dans les gouvernemens suédois & polonois.
D’autres peuples n’ont point stipulé par des actes exprès & authentiques les limites qu’ils fixoient à leurs souverains ; ils se sont contentés de leur imposer la nécessité de suivre les lois fondamentales de l’état, leur confiant d’ailleurs la puissance législative, ainsi que celle d’exécuter. C’est-là ce qu’on appelle souveraineté absolue. Cependant la droite raison fait voir qu’elle a toujours des limites naturelles ; un souverain, quelque absolu qu’il soit, n’est point en droit de toucher aux lois constitutives d’un état, non-plus qu’à sa religion ; il ne peut point altérer la forme du gouvernement, ni changer l’ordre de la succession, à-moins d’une autorisation formelle de sa nation. D’ailleurs il est toujours soumis aux lois de la justice & à celles de la raison, dont aucune force humaine ne peut le dispenser.
Lorsqu’un souverain absolu s’arroge le droit de changer à sa volonté les lois fondamentales de son pays ; lorsqu’il prétend un pouvoir arbitraire sur la personne & les possessions de son peuple, il devient un despote. Nul peuple n’a pu ni voulu accorder un pouvoir de cette nature à ses souverains ; s’il l’avoit fait, la nature & la raison le mettent toujours en droit de réclamer contre la violence. Voyez l’article Pouvoir. La tyrannie n’est autre chose que l’exercice du despotisme.

С.85

САМОДЕРЖЦЫ (право естеств. и полит.) суть те, которым воля народов поручила власть нужную для управления обществом.
Человек в естественном состоянии не ведает Самодержца : каждый частный человек равен другому и пользуется всесовершеннейшею независимостью. 
[с.87] Люди собрались в общество чтоб быть благополучнейшими ; общество избрало себе Самодержцев, чтобы чрез них больше и действительнее утвердити благоденствие свое и сохранить себя в целости. <…>
[с. 88] Народы не всегда давали равную власть Самодержцам, которых они избирали. Опыт всех времен доказывает что, чем больше страсти приводят их к употреблению оныя во зло. В разсуждении сего некоторые народы положили пределы власти [с. 89] тех, коим отдали себя в управление. Сии ограничивания переменялися по обстоятельствам <…>.  В прочем нужно что бы самое ограничение власти имело пределы : а дабы Самодержец имел попечение о [с. 90] благе общем, надобно чтоб он мог действовать и принимать меры нужныя для сего предлога. И так власть Самодержца весьма ограниченная, будет порок во правлении : легко можно приметить таковой порок во правлении Шведском и Польском.
Другие народы договорами нарочно учиненными и неоспоримыми не предохранили пределов полагаемых ими своим Самодержцам : но только предписали им необходимо следовать законам в основание положенным в государстве, поверяя им в прочем власть законодательную так равно как и исполнительную. Таковое самодержавство называется самодержавством совершенным. Однако здравый разсудок показывает, что оное всегда имеет естественные пределы : Самодержец, сколь ни совершенна власть его, не имеет права касаться законам составляющим государство, ниже вере ; не может переменять образа правления, [с. 91] ни порядка наследства без точнаго уполномочивания народнаго, и всегда подвержен он законам правосудия и благоразумия, от которых ни какая человеческая сила свободить его не может.
Когда Самодержец совершенный старается присвоити право переменять по своей воле законы за основание принятые в его государстве ; когда требует  власти произвольныя над животом и имением народа своего, тогда делается он Деспотом. Ни какий народ не мог и не желал дать таковыя власти своим Самодержцам : если же он то учинил, естество и благоразумие всегда подает ему право противится насилию. Тиранство есть ни что иное, как произведение в действо Деспотисма т.е. безпредельныя власти.

О государственном правлении (1770)
Антуан-Гаспар Буше д'Аржи, Луи де Жокур
P. 181

«Vous sçavez, [p. 182] Peres conscripts <...>  que pendant long-temps je me suis opposé souvent tout seul à la trop grande facilité avec laquelle vous accordiez au peuple toutes ses demandes. Je ne sçai si je ne me suis pas même rendu importun par les funestes présages que je faisois de la réünion que l’on vous proposoit avec ces déserteurs de la République. <...> On tourne contre vous aujourd’hui cette partie de la Magistrature que vous avez relâchée à des séditieux. Le peuple vous punit par vos propres bienfaits; il se sert de vos graces pour ruiner votre autorité. C’est en vain que vous vous cachez à vous-même le péril où se trouve le Sénat; vous ne pouvez ignorer qu’on veut changer l’ancienne forme de notre Gouvernement. Les Tribuns pour faire réüssir leurs desseins secrets, vont comme par degrez à la tyrannie».

С. 208

[речь Аппия Клавдия] «Вы знаете почтенные отцы <...>  что я долго и часто один сопротивлялся чрезмерному снисхождению, с которым вы исполняли все Народныя требования. Может быть я тогда и надокучил, предвещая вам нещастия [с. 209] от соединения с сими беглецами Республики. <...> Ныне вооружается противу вас та самая часть Правительства, которую вы уступили возмутителям. Народ наказывает вас вашими собственными благодеяниями; ваши щедрыя милости употребляет на разрушение вашей власти. Тщетно вы сами от себя скрываете гибель, в которой Сенат находится; вы ясно видите, что вы принуждаетесь переменить древний образ нашего Правления. Трибуны, дабы успеть в тайных своих намерениях, постепенно доходят к тиранству <...> ». 

P. 109

Mais les Dieux se sont réservés à eux seuls cette connoissance ; & puisque le [p. 110] privilége de juger nos pensées & nos intentions, s’il étoit accordé à un homme, établiroit sa tyrannie; puisqu’il ouvriroit une porte libre aux passions du Magistrat, peut-être plus funestes à la societé que celles du Citoyen; je voudrois que tous les hommes sussent persuadés de cette vérité importante, que la Providence, qui gouverne le monde, & qui voit les mouvemens les plus secrets de notre ame, punira le vice, & récompensera la vertu dans une autre vie.

С. 131

Но боги такое знание соблюли для себя самих; а как дозволение судить наши мысли и намерения наши, ежелиб дано то было человеку одному, [c. 132] установилоб его тиранство; тем что отворилсяб тогда свободной путь страстям градоначальника, может быть бедственнейшим для общества, нежели страсти какого либо гражданина; для того желал бы я, чтоб все человеки удостоверены были о важной той истине, что Проведение, миром управляющее и видящее тайныя все души нашей движения, накажет за порок и наградит за добродетель в будущей жизни.

P. 63

<…> mea sic est sententia, quod quicunque Princeps ampliandorum regnorum et augendarum ditionum gratia causam praebuerit (labefactandi et) imminuendi cultus divini, non Rex a nobis legitime imperans; sed Tyrannus violenter agens vocandus sit. <...> Non est (profecto) major tyrannis, nec in alium tyranni nomen justius competit, quam in Principem aut dynastam, qui adversus deos suos irreligiosus est.

Horologium principum (1615)
Antonio de Guevara
С. 194

<…> по моему мнению каждаго Государя, который распространения ради царств и умножения областей, причинил упадок и уменьшение в божественном служении, не государем законно и правосудно повелевающим, но тиранном мучительски свирепствующим называть должно. <…> [с. 195] По истинне, нет большаго тиранства, и ни кому имя тиранна с вящшею справедливостию приписано быть не может, как державному Государю, или Князю богов своих непочитающему.

P. 131

Ubi enim est in Principe veritas, beneficentia et clementia ; nullus injustitiae et tyrannidi in Republica locus relinquitur. Ex adverso Quicunque Princeps tyrannidem cordi penitus infixam, os mendaciis plenum, manus immanitate cruentas, aures assentationibus pronas habet ; et ipse infelicissimus est, et multo magis populus ipsius subditus Imperio.

Horologium principum (1615)
Antonio de Guevara
С. 29

Ибо где в Государе истинна, щедроты и милосердие обретаются, там уже нет ни какого в государстве неправосудию и мучительству места. Напротив же того всякий Государь, в сердце коего глубочайше вкоренилося тиранство, котораго язык утопает в лести, бесчеловечием окровавлены руки, и открытыя к похлебствам уши, не токмо сам; но и найвящше подданной его народ безсчастен.

P. 176

II. Quod autem introduxerunt antique rerum Politicarum scriptores tres alias species his oppositas, nempe Democratiae Anarchiam, sive confusionem; Aristocratiae Oligarchiam, hoc est, imperium paucorum, Monarchiae Tyrranidem, [p. 177] non sunt illae tres aliae species civitatis <…>.

C. 85

2.А хотя и введены древними политическими писателями другие три образа, сим противоположенные, как то, Народоначалию [Анархия] безвластие, Вельможеначалию [Олигархия] Господствование избранных, Единоначальству же, тиранство; однако не составляют они иных трех видов гражданского сожития <…>.  

Р. 55

§Х. Autre Origine [de tyrannie]

La tyrannie peut encore être un effet de la Monarchie dé générée, lorsqu’un Monarque, après s’être bien comporté pendant les premieres années de son regne, abandonne le parti de la vertu & de la justice pour se livrer à la cruauté, préfere son intérêt particulier à intérêt public, sacrífiant la vie & les biens de ses sujets à ses vues injustes.

L’homme d’état, par Nicolo Donato. T. 1 (1767)
Nicolò Donà (Donato), Jean-Baptiste-René Robinet
Л. 22 об.

Другое происхождение [тирании] 

Тиранство может также произойти [л. 23] от испорченной монархии, когда государь поступая хорошо в первыя лета царствования своего, вдруг оставляет добродетельное поведение и правосудие, предается жестокости, предпочитая частную свою пользу общественной и посвящает жизнь и имущества подданных неправедным своим замыслам.

Статской человек (1786)
Николо Дона (Донато), Жан-Батист-Рене Робине
P. 341

Mais quand les citoyens aiment leur devoir, & que les dépositaires de l’autorité publique s’appliquent sincérement à nourrir cet amour par leur exemple & par leurs soins, toutes les difficultés s’évanoüissent, l’administration prend une facilité qui la dispense de cet art ténébreux dont la noirceur fait tout le mystere. Ces esprits vastes, si dangereux & si admirés, tous ces grands ministres dont la gloire se confond avec les malheurs du peuple, ne sont plus regrettés : les mœurs publiques suppléent au génie des chefs ; & plus la vertu regne, moins les talens sont nécessaires. L’ambition même est mieux servie par le devoir que par l’usurpation : le peuple convaincu que ses chefs ne travaillent qu’à faire son bonheur, les dispense par sa déférence de travailler à affermir leur pouvoir ; & l’histoire nous montre en mille endroits que l’autorité qu’il accorde à ceux qu’il aime & dont il est aimé, est cent fois plus absolue que toute la tyrannie des usurpateurs. Ceci ne signifie pas que le gouvernement doive craindre d’user de son pouvoir, mais qu’il n’en doit user que d’une maniere légitime.

С. 50

Но когда граждане любят свою должность, и когда блюстители народной власти чистосердечно стараютсь питать сию любовь [с. 50]  своими примерами, и своими попечениями; тогда все затруднения исчезают, правление воспринимает некую удобность, которая избавляет оное от сего мрачнаго искуства, коего темность составляет всю его тайну. Сии великие умы стольже опасные, сколько удивительные, все сии великие Министры, коих слава соединена в нещастиями народов, уже более не сожалетельны: народные нравы заменяют разум начальников, и чем более добродетель царствует, тем менее нужны дарования. Само честолюбие, лучше бывает заслуживаемо должностию, нежели похищением: народ будучи убежден, что начальники их [с. 52] трудятся составлять их счастие, избавляют их труда укреплять могущество их; и история показывает нам на многих местах, что власть, порученная народом тем, которых он любит, и которыми он любим взаимно, есть во стократ не ограниченнее, нежели все тиранство похитителей. Сие не значит, что бы правительство перестало употреблять власть свою; но что оно долженствует употреблять оную образом законным.

P. 179

Ensuite Antoine de Saldaigne <...> monta à la Chambre Souveraine de Relation. Il exposa à la Compagnie le bonheur du Portugal, qui avoit recouvré son Roy legitime; que la tyrannie venoit d’être détruite, & que les loix si long-tems méprisées alloient reprendre leur ancienne vigueur sous un Prince si sage & si juste.

С. 104

По том Антоний де-Салдегн <...> взошел в верховную палату для объявлений. Он описывал там благополучие Португаллии, которая выручила законнаго Короля своего; и представлял, что тиранство истреблено, и что прежние законы, чрез долгое время попираемые, опять восприяли прежнюю свою силу под покровительством мудраго и справедливаго Принца.

Перемены Португаллии (1789)
Рене Обер де Верто
P. 130

Le nouveau sultan, pour toute récompense d'une couronne qu'il devait aux ministres, aux généraux, aux officiers des janissaires, enfin à ceux qui avaient eu part à la révolution, les fit tous périr les uns après les autres, de peur qu'un jour ils n'en tentassent une seconde. Par le sacrifice de tant de braves gens il affaiblit les forces de l'empire; [p. 131] mais il affermit son trône, du moins pour quelques années. Il s'appliqua depuis à amasser des trésors. C'est le premier des Ottomans qui ait osé altérer un peu la monnaie, et établir de nouveaux impôts; mais il a été obligé de s'arrêter dans ces deux entreprises, de crainte d'un soulèvement; car la rapacité et la tyrannie du grand-seigneur ne s'étendent presque jamais que sur les officiers de l'empire, qui, quels qu'ils soient, sont esclaves domestiques du sultan; mais le reste des musulmans vit dans une sécurité profonde; sans craindre ni pour leurs vies, ni pour leurs fortunes, ni pour leur liberté.

Histoire de Charles XII, roi de Suède (1731)
François-Marie Arouet dit Voltaire
Л. 79

Новой султан вместо должнаго министрам, генералом, янычарским офицерам, и наконец всем учасником онаго бунта за корону награждения, всех их одного за другим погубил; опасаясь чтоб они и вторичнаго такого ж покушения не зделали. Преданием на жертву толикаго числа храбрых людей он силы империи своей вослабление привел но престол свой утвердил. Потом он [л. 79. об.] старание положил о собрании сокровищ, он первой из салтанов осмелился было денежныя монеты несколько переменить и новые подати наложить; однако ж от обоих сих предприятии воздержатся принужден был, опасаясь бунту, ибо возможность и тиранство султанов почти никогда далее не роспростирается, как только на знатных в империи людей, которыя, каковы б ни были всегда, однако ж домашними султанскими невольниками суть; прочия ж турки в совершеннейшей надежности живут, не опасаясь ни о жизни ни о благополучии ниже о вольности своей.

P. 48

Enfin la convention se trouvoit toute à la fois juge et partie. Elle n'avoit pas à prononcer comme Pouvoir législatif, câr le législateur ne peut [р. 49] agir que sur l'avenîr et il est impossible de donner aux loix un effet retroactif ; elle n'avoit point a prononcer comme juge, car la constitution, la raison et la nature des choses lui défendoient absolument sous peine d'etre convaincuë de despotisme et de tyrannie de reünir dans la main et dans aucun cas le pouvoir législatif et le pouvoir judiciaire.

С. 90

Наконец совет был в одно время и судья и сторона. Он не мог решить как власть законодательная, поелику законодатель может действовать только в будущем, и законам не возможно дать силы в разсуждении прошедших дел; не мог решить как судья, поелику уложение, разум и естество вещей, под опасением изобличения в деспотизме и [с. 91] тиранстве, отнюдь не позволяли ему соединять в руках своих ни в коем случае власть законодательную со властью судебную.

X.

Definitio.

Iam ut ad rem ipsam accedamus definiti potest Ratio status quod sit reip.[ublicae]  utilitas.

Huic nostrae definitioni geminum videtur omnino quod suppeditat nobis Scipio Amiratus lib. 12 disc. 1 potestque instar definitionis esse, status ratio inquit, sive eas Remp.[ublicam] sive ipsam repraesentantes principes spectet, publici boni procurandi aut male avertendi ratio est. Quod alias vulgo dicitur, quot capita tot sententiae, id optimo jure dicere possumus de ijs, qui rationis status definitionem tradere conatisunt. Quippe, prout quisque hanc vocem diversimode non solem sumit, sed in eadem nobiscum acceptione, alius aliam & diversam definitionem extruit, sed irrito plerumque conatu. Primas obtinet, qui v[i]res suas in definitione tradenda tentavit, Ludovicus Septalius & Medicus & Politicus perspicacissimus, qui rationem status definit, quod sit habitus intellectus practici, quem prudentiam appellamus, cujus beneficio homines deliberant de rationibus, et modis introducendi et conservandi eam dominij formam, in qua sunt constituti. … 

Clapmarius frustra etiam est cum latissima sua definitione, quam habet lib. 4 de Arc. Rerump[ublicarum]. c. 2. ubi ita definit jus dominat ionis (ita enim exprimit rationem status) quod sit supremum quoddam jus, sive privilegium, bono publico introductum, contra jus commune seu ordinarium, sed tamen à lege divina non alienum, atque jus veluti legitimate tyrannidis.

Dissertatio de ratione status (1651)
Hermann Conring, Heinrich Viktor von Voss
Л. 9 об.-11

Глава 10.

Приближившеся теперь к делу мощно опряделится рации статуса что есть она пол[ь]за речи посполитой.

В нашем сим определении воистино двоякое дело видится, которое пособствует н[а]м Сципио Амират в книге двенадестой в розговоре первом, и может быть вместо определения глаголет: рацим статуса или оная надлежат будет к речи посполитой или к кн[я]зям, которые оную настаятелно приказуют она рация или причина есть к промыслу общаго блага, или ко отдалению зла. Что и како обще речется скол[ь]ко голов тол[ь]ко и мнений сие велми добрых правом может глаголет о таких которые старалися выдат[ь] определение рации статуса. Сиреч[ь] им же образом кто нибуди

речение сие не токмо розличным способом берет но в оном же с нами взятии другой другое и разное определение созидает, но наипаче старанием суетным. Верх держит которой в выдании определение сылы своей испытовал Лудовик Септалиус и доктор и политик прозорливейший, которой определяет рацию статуса, что она есть способность действител[ь]наго разума, которого нарицаем ростропностию, чрез которой благодеяние людие поучаются о росмотрениях и о способах как им ввесть и содержать ов (sic!) вид владения, в котором они составлении, но недоволно в деле.

Так же и Клапмариус суетны с велми широким своим определением, которое имеет в четвертой книге о тайнах речи посполитой второй главе где так окончевает, право  владение (ибо так он выражает рацию статуса) что есть ноивыжшая некоторая власть или привелегную за общую ползу введет против общой власти, или звычайно однакож их о б[о]жие закона не чужд и есть власть буди то законнаго тиранства.

О рации стата (I четверть XVIII в.)
Герман Конринг, Генрих Виктор фон Фосс
Have you found a typo?
Select it, press CTRL+Enter
and send us a message. Thank you for your help!