законодатель

.term-highlight[href='/en/term/zakonodatelei'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelei-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsa'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsa-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsy'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsy-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatelya'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelya-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatel'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatel-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsam'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsam-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsami'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsami-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsev'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsev-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatelem'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelem-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatelyami'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelyami-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodateli'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodateli-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsu'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsu-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatel-1'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatel-1-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatele'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatele-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatelya-1'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelya-1-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodateli-1'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodateli-1-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodatelu'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodatelu-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsa-1'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsa-1-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtsa-2'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtsa-2-'], .term-highlight[href='/en/term/zakonodavtseva'], .term-highlight[href^='/en/term/zakonodavtseva-']
Original
Translation
P. 171

Il laissa ses enfans au milieu de leurs citoyens sans aucune distinction, et sans aucun établissement extraordinaire. Il a esté admiré non seulement de son peuple, mais de tous les peuples du monde ; et aucun legislateur n’a jamais eû un si grand nom parmi les hommes.

С. 35

Он оставил сынов своих между своими гражданами без всякой отличности и без всякаго чрезвычайнаго возвышения. Он почтен был не токмо от своего народа, но от всех народов света: и никакого законодавца имя никогда толь велико не было между человеки.

S. 16

Denn die Städte und andre Societäten, welche von der besten Obrigkeit regiert werden, haben auch die beste Regimentsform. Ich gestehe frey, daß ich andern Gesetzgebern oder Stiftern nicht den Rath ertheilen würde, sich der Mittel des Manko Kapacks zu bedienen <...>.

С. 15

Ибо города и другия общества, ежели управляются изрядными начальниками, то и имеют изрядной образ правления. Я никогда не советовал бы другим законодавцам или основателям государств употреблять средства Манка Капака <...>.

S. 27-28

Mein Vorsatz ist nicht dahin gerichtet, durch diese Abhandlung alle Staatsverfassungen und Grundgesetze zu erklären. Ich bewundre vielmehr selbst die künstlichen Staatsgebäude, welche von verschiedenen Stiftern und Gesetzgebern aufgerichtet worden.

С. 26-27

Мое предложение не к тому клонится, чтобы опровергать все государственныя установления и основательныя законы. Я по большей части и сам дивлюсь премудрым политическим зданиям, произведенным разными учредителями и законодавцами <...>.

Т. 8. P. 223

L’histoire de l’empire romain est ce qui mérite le plus notre attention, parce que les Romains ont été nos maîtres & nos législateurs. Leurs loix sont encore en vigueur dans la plûpart de nos provinces : leur langue se parle encore, & longtems après leur chûte, elle a été la seule langue dans laquelle on rédigeât les actes publics en Italie, en Allemagne, en Espagne, en France, en Angleterre, en Pologne.

С. 12

История Римская достойна величайшаго нашего примечания: для того что Римляне учителя и законодавцы наши; их права во многих наших провинциях поныне в полной силе, их язык употребителен еще теперь, и долгое время после их падения он был единственным языком, которым писали все крепости в Италии, в Немецкой земле, в Ишпании, во Франции и в Польше.

Переводы из Энциклопедии. Ч. 1 (1767)
Франсуа-Мари Аруэ (псевд. Вольтер)
Р. 276

Dans les monarchies la religion protestante, qui ne releve de personne, est entierement soumise au gouvernement ; au lieu que la catholique établit un état spirituel, tout-puissant, fécond en complots & en artifices, dans l’état [p. 277] temporel du prince ; que les prêtres qui dirigent les consciences, (& qui n’ont de supérieur que le pape,) sont plus maîtres des peuples, que le souverain qui les gouverne ; & que par une addresse à confondre les intérêts de Dieu avec l’ambition des hommes, le pape s’est vu souvent en opposition avec des souverains, sur des sujets qui n’étoient aucunement du ressort de l’église.

Dissertation sur les raisons d’etablir ou d’abroger les loix. Р. 4

Il paroit probable que les Péres de Famille ont été les premiers Législateurs. Le besoin d’établir l’ordre dans leurs Maisons, les obligea sans doute à faire les Loix Domestiques. Depuis ces premiers tems, & lorsque les Hommes commencerent à se rassembler dans des Villes, les Loix de ces Jurisdictions particulières se trouvérent insuffisantes pour une Societé plus nombreuse.

С. 243

В Монархиях Протестантской закон приличнее, потому, что он не возстает ни [с. 244] против кого и покоряется правлению совершенно, вместо того, что Католической, в свецком государстве каждаго владетеля имеет особливой сильной и плодоносной в умыслах и хитростях духовной чин. Попы, которые судят над совестьми и кои не имеют над собою главнаго кроме Папы больше властны над народом, нежели Государь, которой ими правит и что по хитрости их смешивают они волю Божию с человеческим любочестием. Папа споривал часто с самодержцами о таких подданных, которые ни мало не были подвержеными церковной власти.

Разсуждение о причинах установления, или уничтожения законов. С. 338

Вероятно кажется, что старейшины над семьями были первыми законодателями. Нужда завесть порядок в своих домах, без сумнения принудила их сделать домашние законы. После сих первых времен и как люди начали жить по городам, законы сего домашняго правосудия стали быть недостаточны для многочисленнейшаго общества.

История Бранденбургская (1770)
Фридрих II Гогенцоллерн
Dissert. Р. 26

On trouve trois sortes de Loix dans tous les Païs ; à sçavoir, celles qui tiennent à la Politique, & qui établissent le Gouvernement ; celles qui tiennent aux Moeurs & qui punissent les Criminels; & enfin les Loix Civiles, qui réglent les Successions, les Tutelles, les Usures & les Contracts. Les Legislateurs, qui établissent des Loix dans des Monarchies, sont ordinairement eux-mêmes Souverains : si leurs Loix son[t] douces & équitables, elles se soutiennent d’elles-mêmes ; [p. 27] tous les Particuliers y trouvent leur avantage : si elles sont dures & tyranniques, elles seront bientôt abolies ; parce qu’il faut les maintenir par la violence, & que le Tyran est seul contre tout un Peuple, qui n’a de désir que de les supprimer.

Dans plusieurs Républiques, où des Particuliers ont été Legislateurs ; leurs Loix n’ont réüssi qu’autant qu’elles ont pû établir un juste équilibre entre le Pouvoir du Gouvernement & la Liberté des Citoiens.

С. 356

В каждой земле находим мы троякое законов разделение; то есть те, которые надлежат до Политики, и на которых основано стоит правление, те, которые касаются до нравов, и наказывают преступников, наконец гражданские законы, которые учреждают наследства, опекунства, рост и договоры. Законодатели, поставляющие законы в монархиях, обыкновенно они же сами суть и самодержцы: ежели их законы кротки и справедливы, то они сами чрез себя сохраняются, все подданные находят в них свой прибыток, ежели они жестоки и безчеловечны, то скоро потреблены будут, понеже их должно сохранять чрез насилие, и для того, что тиран один не может стоять против всего народа, который ничего больше не желает, как их изтребления.

Во многих республиках, где граждане были законодателями, законы их по стольку могли успеть, по скольку могли они уставить надлежащее равновесие между властию правления и вольностию граждан.

История Бранденбургская (1770)
Фридрих II Гогенцоллерн
P. 4

Mais le peuple toujours inquiet, ne fit que changer de vûe & d’objet: il revint à la Loi Terentilla, & demanda au Senat qu’à la place de ces Jugemens arbitraires que rendoient les Magistrats, on établît enfin un corps de Loix connuës de tous les Citoyens, & qui servissent de regle dans la République, [p. 5] tant à l’égard du gouvernement & des affaires publiques, que par raport aux differends qui naissoient tous les jours entre les particuliers.

Le Senat ne s’éloignoit pas de cette proposition: mais quand il fut question de nommer les Législateurs, il prétendit qu’ils devoient être tous tirez de son Corps <...>. 

С. 5

<...> но всегда безпокойный Народ, покидая одни требовании, начинал другия с новым видом и намерением. Он паки возвратился к Терентиллову Закону, и требовал от Сената, чтоб на место самовластных Приговоров Правительских, выдано было Уложение с согласия всех Граждан, которое бы могло служить правилом, как во всенародных делах, так и в тяжбах, кои каждый день произходили между особноживущими.

Сенат не отдалялся от сего предложения; но в выборе Законодавцев он хотел, чтоб они все были из Благороднаго Общества.

P. 6

L’homme, comme être physique, est ainsi que les autres corps, gouverné par des loix invariables : comme être intelligent, il viole sans cesse les loix que Dieu a établies, & change celles qu’il établit lui-même. Il faut qu’il se conduise ; & cependant il est un être borné ; il est sujet à l’ignorance & à l’erreur, comme toutes les intelligences finies ; les foibles connoissances qu’il a, il les perd encore : comme créature sensible, il devient sujet à mille passions. Un tel être pouvoit à tous les instans oublier son créateur ; Dieu l’a rappelé à lui par les loix de la religion : un tel être pouvoit à tous les instans s’oublier lui-même ; les philosophes l’ont averti par les loix de la morale : Fait pour vivre dans la société, il y pouvoit oublier les autres ; les législateurs l’ont rendu à ses devoirs par les loix politiques & civiles.

De l'esprit des lois. T. 1 (1757)
Charles Louis de Montesquieu
С. 6

Человек, как бытие естественное так, как и другия тела, управляется непременными законами. Человек, как бытие разумное, нарушает безпрестанно законы от Бога установленные; переменяет и те самые, которые он сам установил: надлежит ему самим собою предводительствовать; однако же он есть бытие ограниченное; и потому подвержен незнанию и заблуждению так, как и все разумныя бытия ограниченныя; сколь ни слабыя имеет он познания, но и те он теряет, как одаренное чувством творение; и потому подвержен он множеству страстей. Такое бытие может завсегд предать забвению своего творителя; но Бог приводит его в себя законами веры. Такое бытие может часто позабывать и само себя; но Философы научают его познанию чрез законы нравоучения. Будучи создан для сожития в обществах он бы мог в оном [с. 7] позабыть других; но законодавцы приводят его к своей должности законами политики и гражданства.

О разуме законов (1775)
Шарль Луи де Монтескье
P. 340

Je conclus donc que comme le premier devoir du législateur est de conformer les lois à la volonté générale, la premiere regle de l’économie publique est que l’administration soit conforme aux lois. C’en sera même assez pour que l’état ne soit pas mal gouverné, si le legislateur a pourvû comme il le devoit à tout ce qu’exigeoient les lieux, le climat, le sol, les mœurs, le voisinage, & tous les rapports particuliers du peuple qu’il avoit à instituer.

С. 25

Поелику же перьвая должность законодателя есть та, что бы законы соглашать с общею волею; то заключаю из сего что первое правило народной экономии или благоучреждения то, чтобы отправление должностей соответствовало законам. Дабы государство хорошо управляемо было, то довольно к тому и того, когда законодатель снабдит как должно всем потребным в разсуждении местоположения, климата, рода земли, обычаев, соседей и всех особенных народа отношений, которыя он должен учердить.

P. 12

Pierre le Grand. Je n’en donnerai qu’une preuve de fait : Les grands Capitaines sont beaucoup moins rares que les grands Législateurs, que les grands Rois ; que les grands Philosophes, même que les grands Orateurs et les grands Poëtes.

С. 24

Петр Великий. В доказательство скажу только то, что великих воинов больше найти можно, нежели великих законодателей и великих государей, так как и великих философов, ораторов и стихотворцов.

P. 54

§VII. Origine de la Monarchie

D’abord, il es vraisemblable que la Monarchie a été établie d’un consentement unanime de Peuples encore grossiers, qui se voyant en proie aux dissentions intestines, faute d’une bonne police, ou aux guerres externes, par déſaut de discipline militaire, auront résolu de se soumettre à la conduite de quelqu’un d’entre eux, d’une prudence reconnue, qui leur donnant des loix, & employant à propos chaque sujet, aura arrêté le cours des maux que souffroit la nation, & qui auroient augmenté sans cet heureux expédient ; & il est naturel de croire qu’on récompense des avantages dûs aux soins de cet homme choisi, on lui ait ſait hommage des personnes & des biens des Peuples ; en sorte que de Législateur, il soit devenu, par cette donation volontaire, l’arbitre souverain de la vie de ses semblables, & le maître absolu de leurs possessions ; mais a certaines conditions, & avec des resrictions qui assuroient le bien général.

L’homme d’état, par Nicolo Donato. T. 1 (1767)
Nicolò Donà (Donato), Jean-Baptiste-René Robinet
Л. 22

Происхождение Монархии

Сперва всего вероятным кажется что Монархия составилась от единодушнаго согласия народов, еще грубых, которыя видя себя терзаемых от внутренних раздоров, за недостаток добраго порядка или от внешних браней, за не имением воинскаго учения, решились покориться управлению единаго из сограждан своих, наиболее отличающагося благоразумием, которой подавая им законы истате употребляя каждаго из поданных своих, остановил течения зол тем народом претерпеваемых, как без сего счастливаго средства уврачевания неминуемо умножилось; можно думать что в [л. 22 об.] награду польз должных попечениям сего избраннаго человека принесли ему в жертву личность и имущество народов; так что из законодателя, чрез сие произвольное дарование, соделался он самодержавным властелином над жизнию себе подобных, и обладателем их имений; с некоторыми при том условиями и ограничением обезпечивающим общественное благо.

Статской человек (1786)
Николо Дона (Донато), Жан-Батист-Рене Робине
P. 340

Je conclus donc que comme le premier devoir du législateur est de conformer les lois à la volonté générale, la premiere regle de l’économie publique est que l’administration soit conforme aux lois. C’en sera même assez pour que l’état ne soit pas mal gouverné, si le legislateur a pourvû comme il le devoit à tout ce qu’exigeoient les lieux, le climat, le sol, les mœurs, le voisinage, & tous les rapports particuliers du peuple qu’il avoit à instituer.

С. 37

И так я заключаю, что как первая должность законодателя есть сообразовать законы всеобщей воле; так первое правило общественной Экономии есть то, что бы правление было сообразно законам. Что бы государство не было управляемо худо; то довольно уже для сего будет, ежели [с. 38] законодатель предусмотрит, как и должен, все то, чего требуют места, климат, свойство земли, нравы, соседство, и все особенныя отношения народа, который просветить ему должно.

S. 22 (8)

In Aristokratien zwar, ward die Gesetzgebung an den einsichtsvolleren Theil des Volkes übertragen; aber Familienabsichteil wurden immer in den öffentlichen Beratschlagungen mitgebracht, und machten Spaltungen, oder lenkten die allgemeinen Geschaffte nach dem Privatnussen bin. Daher andere in der hausväterlichen Regierung ein Urbild suchten, wornach sie, aus Zutrauen zu der Weisheit eines Einzigen, zu seiner Gerechtigkeit und Liebe, alles an Einen übertrugen, der ihr Vater, ihr Gesetzgeber und Rath, ihr Haupt senn sollte, der, mit der notwendigen Einsicht begabt, seinen von dem allgemeinen abgesonderten Vortheile sennte. Dieses sind Monarchien

С. 14

В Аристократиях законодательство хотя и препоручено было проницательнейшей части народа; однако в публичные дела всегда вмешивались виды семейств, причиняя раздоры или применяя всеобщия дела к пользе частной. Того ради в семейственном правлении некоторыми изыскано было основание такое, на коем они из упования на мудрость единого, из доверенности к его правоте и любви, все препоручили единому, который долженствовал быть их отцом, законодателем, советником и главою, который одарен будучи потребною прозорливостью, не наблюдал бы никакой пользы, как скоро она отделена от всеобщей. От сего произошли Монархии

P. 31

L. 261. On connoît peu les anciennes loix de ce royaume jusqu’au regne de Frothon, son troisieme Souverain. Ce Prince, qu’on peut regarder comme le législateur du Nord, a fait des réglemens civils et militaires, que les Historiens nous ont conservés.

С. 21

П. 249. Старинные законы сего Королевства до времян Фронтона, третьяго Государя, мало известны. Сей последний, коего почитать можно законодателем Севера, издал учреждении гражданские и воинские, сохраненные до наших времян историками.

P. 9

Il s'éleva avec les romains, législateurs du monde, dont les loix ont ſurvêçu à leur Empire.

С. 16

Следовал возвышению Римлян, законодателей мира, коих узаконения остались и по разрушении их Империи.

P. 48

Enfin la convention se trouvoit toute à la fois juge et partie. Elle n'avoit pas à prononcer comme Pouvoir législatif, câr le législateur ne peut [р. 49] agir que sur l'avenîr et il est impossible de donner aux loix un effet retroactif ; elle n'avoit point a prononcer comme juge, car la constitution, la raison et la nature des choses lui défendoient absolument sous peine d'etre convaincuë de despotisme et de tyrannie de reünir dans la main et dans aucun cas le pouvoir législatif et le pouvoir judiciaire.

С. 90

Наконец совет был в одно время и судья и сторона. Он не мог решить как власть законодательная, поелику законодатель может действовать только в будущем, и законам не возможно дать силы в разсуждении прошедших дел; не мог решить как судья, поелику уложение, разум и естество вещей, под опасением изобличения в деспотизме и [с. 91] тиранстве, отнюдь не позволяли ему соединять в руках своих ни в коем случае власть законодательную со властью судебную.

P. 89

L. 322. Je ne m’arrêterai pas à faire un long éloge des Constitutions rédigées par ce Monarque ; il en est un existant et bien flateur, c’est le contentement et la félicité du Peuple qui les observe ; mais comme rien ne fait mieux connoître les moeurs d’une Nation, que ses Réglemens religieux, civils, militaires et politiques, parcourons un moment les différentes parties de ce Code, digne des Jurisconsultes les plus éclairés et des plus sages Législateurs.

С. 70

П. 311. Я не сочиню долгой похвалы конституций переправленных сим Монархом; оная существует да и весьма лестно; то есть удовольствие и счастие народа ее наблюдающаго: но как ни что не оказует лутче нравов народа, как его учреждении духовные, гражданские, воинские и политические, то пройду я разныя части части сего уложения, достойнаго и просвещенных Юрисконсултов и мудрых законодателей.

P. 279

L. XLVIII. Siam. Ce royaume est le plus célebre de toutes les Indes. Les Siamois en font remonter l’origine à plus de cinq cent [p. 280] ans avant Jesus-Christ ; et, comme font presque tous les autres peuples, ils placent au rang des dieux leur premier législateur.

С. 181

П. 48. Сиам. Сие Королевство есть наиславнейшее изо всей Индии. Сиамцы полагают его начало за пять сот лет до Рождества Христова, и счисляют, как то почти все народы привыкли делать, перваго своего законодателя между богами.

[F. C 4]

Porro si Principis familiae sustentationem; si aulae procerum salaria; si stipendia ministrorum tam sacrorum quam civilium, magistratuum et iudicium, juventutis item magistrorum ac ephororum circumspectes, quorum fere omnium uberrimam in Principatu quamvis non nimium diffuse, (utpote qui nobis optimus censetur) merito licet metere messem; praesentario certe opus est argento. Adhaec si consideres sanctam legum custodiam cui ut Tacit. 13. ann. c. 26 inquit, tribuendum est aliquod telum, quod sperni nequeat, non minus pecuniam, quae armorum subsidium Ciceroni dicitur [in orat. pro Luc. Manil.], requiras. Denique cum bonum legislatorem non tantum criminibus poenas definire, sed ac bene merita praemiis mactare oporteat <...>.

Л. 23

Прочее аще поддержание фамилии [Л. 23 об.] княжеской, аще пред них господей домовых оброки, аще поборы служителей так духовных, яко и свитских, майстратов и судей, такожде младых детей оучителей и послов земских разсмотриш, что все изобильнаго и готоваго требует сребра, до сего аще разсудиш св[я]тую законов страж; который, яко же Тацит гл[а]голет. надобно есть дати оружие. которое преодолетися не может, немне и д[е]н[е]г надобно, которыи от Цицерона, нарицаются. помощи в оружии, прочее понеже доброму законодавцу не токмо винами казны описывати, но и добре за служение заплатами забижати? Надобно <...>.

P. 46

Il ne faut qu'un petit nombre de loix très exactement observées, pour retenir les peuples dans le devoir. Une loi qui dure & qui ne se garde plus, est, à n'en point mentir, un exemple très pernicieux, un scandale public, & un sujet à beaucoup de gens de commettre toutes sortes de méchancetés. Il est bon de les changer quelquefois selon le tems & les occasions. Quand la loi ne fait point de honte au jugement & à la prudence du Legislateur, & que d'un autre côté, elle est utile & avantageuse au public, il ne faut ni la négliger ni permettre qu'elle soit abolie.

Л. 65 – 65 об.

Лутче иметь малое число законов, толко бы были оные исполнены точно во всем, что касается до содержания народа в их должностях. Ежели закон, будучи пренебрегаем, не отменится, то оной суще есть наивреднейший пример, всеобщее неудоволствие и притом повод множеству людям к розным безделством; и для того надлежит оные переменять по состоянию времяни и случаев; естьли закон не предосудителен мыслям и просвещению законодавца, а притом з другой стороны полезен есть обществу, то оным отнюдь не пренебрегать, ниже допускать ево до упадка.

Have you found a typo?
Select it, press CTRL+Enter
and send us a message. Thank you for your help!