король

.term-highlight[href='/ru/term/korolya'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolya-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolei'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolei-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolem'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolem-'], .term-highlight[href='/ru/term/koroli'], .term-highlight[href^='/ru/term/koroli-'], .term-highlight[href='/ru/term/korol'], .term-highlight[href^='/ru/term/korol-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolem-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolem-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolya-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolya-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korol-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korol-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolei-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolei-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolyami'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolyami-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolu'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolu-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolyah'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolyah-'], .term-highlight[href='/ru/term/koroli-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/koroli-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolyah-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolyah-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolu-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolu-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolyam'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolyam-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolei-2'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolei-2-'], .term-highlight[href='/ru/term/korol-2'], .term-highlight[href^='/ru/term/korol-2-'], .term-highlight[href='/ru/term/korole'], .term-highlight[href^='/ru/term/korole-'], .term-highlight[href='/ru/term/korole-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korole-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/korolyam-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/korolyam-1-']
Оригинал
Перевод
S. 7

Es überreichete einer Heinrich dem Grossen, Könige in Franckreich, ein Anagramma auff dessen Nahmen, (Borbonius) welches lautete: Bonus Orbi, Orbus Boni. Der König fragte ihn, was dieses hiesse? Worauff jener antwortete, daß, als Se. Majestät ein [S. 8] Hugonot, Sie Bonus Orbi gewesen; nachdem Sie aber Catholisch worden, wären Sie Orbus Boni.

C. 8

Славному Королю Францусскому Генрику четвертому, по прозванию Великому, поднес некто анаграмму на Королевское имя Бурбон. Король сего подавателя спросил: что такое ты мне подносишь? Я имею честь подать анаграмму на имя Вашего Величества. А о чем эта анаграмма? Она ваши Королевския добродетели хвалит, а особливо то прославляет, что Ваше Величество, оставя Реформатской закон, Католическую веру принять изволили.

S. 121

Als König Ludwig dem zwölfften in Franckreich, durch einige von seinen Räthen gerathen wurde, daß er diejenigen straffen möchte, die seine Feinde waren, da er noch Hertzog von Orleans war, antwortete er Fürstenmäßig, daß es mit dem Ruhm eines Königs in Franckreich nicht übereinkäme, die Beleidigungen zu rächen, so dem Hertzog von Orleans angethan worden wären.

C. 107

Королю Францусскому Людовику второму надесять по вступлении на престол, стали придворные его советовать, что бы Король всех тех наказал, которые его Величество в бытность Дюком Орлеанским озлобили. Только Король на сие предложение с монаршим великодушием такой ответ им дал: «Полно нестыдно ли Королю Францусскому будет за те озлобления мстить, которыя Дюку Орлеанскому учинены»?

S. 94

§60.

Wenn auch die Grundverfassung eines Staats dergestalt weislich eingerichtet ist, daß kein Theil der obersten Gewalt eine andere Einschränkung hat, als nach seinen natürlichen Gränzen; so hat auch kein Theil Ursache an der Unterdrückung des andern zu arbeiten. Er hat alle Macht, die er in seinem Bezirke, in dieser Art von Geschäfften verlangen [S. 100] kann; und es ist ihm mithin so wohl die Ursache als der Vorwand benommen, in einen andern Theil der obersten Gewalt Eingriffe zu thun. Wenn ein König alles besitzet, was zur vollziehenden Macht gehöret; wen er alle Mittel in Händen hat, gutes zu thun, sein Volk zu schützen und die Wohlfahrt seines Staats zu befördern; wenn er sich keinen Feinden fürchterlich machen kann; soll er wohl etwas mehr verlangen; soll er wohl begehren sich auch seinen Unterthanen fürchterlich zu machen und Böses ausüben zu können? Wahrhaftig! Wenn er seine Unterthanen liebet, wenn er, wie sich der Ritter Temple von dem Könige von England [S. 101] ausdrücket, ein Mann vor sein Volk ist; so kann er nichts mehr verlangen. Die Größe eines Königs beruhet auf der Glückseligkeit seines Volkes und auf der Macht, womit er seinen Staat schützen kann, nicht aber auf seiner unumschränkten Gewalt.

C. 81

§60. 

Когда в основание положенныя государственныя учреждения таким премудрым образом расположены будут, что ни одна часть верьховныя власти инако не ограничится, как естественным своим законом; то никоторая часть причины иметь не может, другую утеснять. Она имеет всю силу, какую токмо по обширности своих дел желать ей можно, и следовательно отняты у оной как причина так и вид, вступаться в принадлежащее до другой части. Когда Государь имеет все исполнительное могущество, и все средства в руках, делать добро, защищать свой народ, поспешествовать благоденствию своего государства и устрашать неприятелей своих, то чего ему больше желать? Разве ему хочется, чтоб страшен был и подданным своим, и мог бы делать зло? И поистинне! Когда он любит своих подданных, когда он, так как Шевалье Темпль о Аглинском Короле говорит, человек есть для своего народа, то не может он ничего больше желать. Величество Государя состоит в благополучии его народа и в могуществе защищения своея области, а не в безпредельной власти.

S. 139

Daß die spanischen Könige einen so weitläuftigen Titel gebrauchen, kömmt nicht daher, als ob sie glaubten, daß die Reiche und Länder, welche sie besitzen, förmlich von einander unterschieden wären: sondern sie wollen dadurch das Angedenken ihrer Siege erhalten, durch welche sie die einzelnen Staaten, in welche die gothische Monarchie getheilet worden, wieder an sich gebracht.

С. 58

Что Испанские Короли такой пространной имеют титул, происходит не от того, [с. 59] будтоб думали, что земли и Королевства, коими они владеют, были между собою действительно отделены, но хотят чрез оное показать, что они сии малыя Королевства, на кои разделялось Готское царство, победами своими в одно соединили.

Испания (1775)
Антон Фридрих Бюшинг
S. 141

Durch die Vermählung des Erzherzoges und nachmaligen Kaisers Maximilian I mit der burgundischen Prinzeßinn Maria kamen die burgundischen Erblande, und zugleich dieser Ritter-Orden an das Erzhaus Oestreich; und ob er gleich durch den 1439 mit Karl VIII von Frankreich geschlossenen Frieden das Herzogthum Burgund verlor, so behielt er doch den größten Theil der burgundischen Erbschaft für sich und seinen Sohn Philipp, nachmaligen König von Spanien, nebst der Oberherrschaft über den Orden, und dem Recht und Titel an und von diesem Herzogthume; und auf solche Weise haben die spanischen Könige aus dem östreichischen Hause, nebst den burgundischen Landen, auch diesen Orden, und das Hoch- und Großmeisterthum über denselben, erhalten.

С. 61

Чрез бракосочетание Ерцгерцога и бывшаго по том Императором Максимилиана I с бургундскою Принцессою Мариею, достались бургундския земли и сей орден Ерцгерцогскому Австрийскому дому, и хотя в силу заключеннаго 1439 года с Французским Королем Карлом VIII мира он и отказался от Бургундии; однакож большая часть Бургундских земель досталась ему и сыну его Филиппу, бывшему по том Королем в Испании, вместе с Гросмейстерством сего ордена, правом и титулом сего Герцогства; и таким образом получили Испанские Короли от Австрийскаго дома с бургундскими землями и сей орден купно с Гросмейстерством.

Испания (1775)
Антон Фридрих Бюшинг
S. 446

Sind unsere Schätze nicht oft ein Raub der List und der Macht? Können sie uns nicht durch unzählige Zufälle, die wir weder vorher sehen, noch verhüten können, entrissen werden? Ein König sey noch so mächtig, wird er darum wohl sicher seyn? Ist es nicht auch mächtigen Königen schon begegnet, daß sie im Elende gestorben, nachdem sie lange mit ihm gerungen hatten?

Moralische Vorlesungen. T. 2 (1770)
Christian Fürchtegott Gellert
С. 68

Наши сокровища не часто ли суть добычею коварства и власти? Они чрез безчисленныя случаи, которыя мы ни предвидеть, ни предупредить не можем, не могут ли отняты быть? Король пускай будет столько силен, будет ли он для того безопаснее? Разве и с сильными Королями уже не встречалось, что они в бедности умирали, после как они долго с оною боролись?

Нравоучение. Т. 2 (1777)
Христиан Фюрхтеготт Геллерт
S. 447

Legen Sie durch Ueberwindung der Hindernisse, die Sie itzt in dem Laufe Ihrer Pflichten aufhalten und von dem Wege des Fleißes und der Tugend abführen wollen, legen Sie durch Verachtung des Spottes, der Ihnen bey einer strengen Beobachtung Ihrer Pflicht begegnen [S. 448] kann, durch Verachtung des Beyfalls, den Sie erhalten würden, wenn Sie den verführerischen Beyspielen und Lockungen der Angesehnen und Ungesitteten folgen wollten; legen Sie, sage ich, dadurch schon itzt den Grund zu dem Muthe, künftig wenn Sie, als Männer, die Sache des Amts, der Wahrheit und Religion führen, durch keine Menschenfurcht, durch keine Lobsprüche, durch keine Drohungen der Fürsten und Könige sich beugen zu lassen, und durch den Gedanken an Ihre Pflicht über alle Schrecken des Lebens zu siegen.

Moralische Vorlesungen. T. 2 (1770)
Christian Fürchtegott Gellert
С. 69

Полагайте чрез преодоление препятствий, которыя вас теперь в течении вашея должности удержать и с пути прилежания и добродетели совратить хотят, полагайте чрез презрение ругательства, которое [с. 70] с вами при строгом наблюдении вашей должности встретиться может, чрез презрение похвалы, которую бы вы получили, ежели бы вы обманчивым примерам и прелестям знатных и не благонравных следовать хотели; полагайте, говорю я, чрез то уже теперь основание к бодрости, чтобы вам впредь, когда вы как мужи будете защищать звание, истинну и веру, ни чрез страх человеков, ни чрез похвалы, ни чрез угрожения Князей и Королей не преклониться, и чтобы чрез размышление о своей должности весь ужас жизни преодолеть.

Нравоучение. Т. 2 (1777)
Христиан Фюрхтеготт Геллерт
S. 331

Hierauf ward ihr oberster Befehlshaber, Gottfried von Bouillon, Herzog [S. 332] von Nieder-Lothringen, zum Könige von Jerusalem ernannt. Dieses Königreich währete bis 1187, da unter dem letzten Könige, Guido von Lusignan, der ägyptische Sultan Salahaddin Jerusalem eroberte.

С. 463

После сего верховный их начальник, Готтфрид Буиллонский, герцог нижней Лотарингии, избран был Иерусалимским королем. Королевство сие продолжалося даже до 1187 года, в котором при последнем короле, Гуиде Лузинянском завоевал Иерусалим Египетский султан Салааддин.

Асия и Аравия (1778)
Антон Фридрих Бюшинг
S. 535

Der König ist ein uneingeschränkter Herr, und keinesweges dem türkischen Kaiser unterworfen. Das Reich ist nicht erblich, sondern derjenige Prinz aus dem königlichen Hause besteiget den Thron, welcher sich entweder durch Macht oder andere Mittel auf denselben zu schwingen weiß.

С. 731

Король здешний есть самодержавный государь, и ни в чем нимало Турецкому императору не подчинен; что же до государства касается, то оное не наследственно, но тот принц из королевскаго дома возходит на престол, который или силою или другим каким либо средством к тому достигнет.

Асия и Аравия (1778)
Антон Фридрих Бюшинг
P. 52

Praefectura Caminiecensis cum arce et duo de quinquaginta oppidis pagisque in Turcarum potestate permanerent, tributum viginti aureorum millia singulos in annos darent Poloni, Cosaci rebelles amicorum in loco haberentur. His legibus pace composita Sultanus exercitum in hiberna reducit: interea Poloni rebellant: Cancellarius litteris ad Vesirium missis ostendit: Regem inconsulta rep. ignominiosam pacem faciendi potestatem non habuisse.

C. 53

[…] что Каменецкое воеводство с замком, и с сорокью осмью городами и селами останется во владении Турков; что Поляки платить будут ежегодно подать по дватцати тысяч золотых, и что бунтующие Казаки на всегда останутся их друзьями. Султан заключив на сих условиях мир, повелевает расположиться своему войску по зимним квартирам. А Поляки между тем опять бунтуют. Коронный Канцлер письменно Визирю дает знать: что Король без согласия всей речи посполитой не имел власти толь постыдный заключить мир.

P. 65

Le dernier roi avoit supprimé la noblesse acquise par la seule possession des fiefs : Henri IV supprima encore celle que donnoit la seule profession des armes. Les priviléges, attachés à la qualité de noble, onéreux au peuple, ne doivent certainement être accordés qu’avec beaucoup de réserve.

C. 81

Хотя уже бывший король и отрешил дворянское достоинство, которым пользовались только по владению каких-нибудь поместий, но Генрих IV не велел называться благородными и тем, кои получили сие название одною военною службою; ибо соединенные с сим достоинством тягостные прочему народу преимущества долженствуют быть раздаваемы не инако, как с величайшим рассмотрением и осторожностью.

P. 183

Les pairs ayant rejeté ce bill affreux, on déclare que le peuple est la source de toute autorité légitime ; que par conséquent, les communes, choisies par le peuple qu’elles représentent, ont la supreme autorité de la nation, & que tout ce qu’elles jugent loi, à force de loi sans le consentement du roi & des pairs.

C. 221

Но заседающие в нынешнем парламенте перы отвергли то ужасное определение, в котором заключалось, что народ есть источник всякой законной власти, и следственно выбранный народом и представляющий оный нижний парламент имеет над всем государством верховную власть, и что все то, что почтет он законом, должно признавать за закон, не требуя на то никакого согласия ни [с. 222] от короля, ни от перов.

P. 44

Le roi jouit d’une autorité absolue jusqu’à sa mort. Le duc d’York, sans prêter le serment du test, reprit sa charge de grand-amiral. La doctrine de l’obéissance passive, ou de la nonrésistance, parut établie sur les ruines des principes parlementaires. L’université d’Oxford condamna même ces propositions, parmi beaucoup d’autres : Toute autorité civile dérive originairement du peuple. La conservation de soi-même est la loi fondamentale de la nature, & arrête l’obligation des autres loix, lorsqu’elles lui sont opposées.

C. 54

Король пользовался самодержавною властью до самой своей смерти; а герцог Йоркский, не делая тестовской клятвы, принял на себя чин великого адмирала: ибо казалось, будто на развалинах парламентских правил соорудилось учение о повиновении временном, или несопротивляющемся. Оксфордский же университет между многими предложениями обвинил и следующее: всякая гражданская власть происходит от народа; сохранение же самого себя должно почесть за первейший естественный закон, который и оставляет исполнение других установлений в то время, когда бывают они ему противными.

P. 2

<…> si Louis XIV avoit été véritablement sage, il auroit usé de sa puissance en prince modéré, en pere de son peuple, & en arbitre équitable des nations étrangères. Mais l’ivresse de la fortune & de la grandeur va le porter encore à de violentes démarches, qui, le rendant odieux, seront tôt ou tard une source de calamités publiques. J’insiste sur les fautes de ce monarque si célébré, parce qu’elles fournissent d’importantes leçons de sagesse.

Plusieurs domaines, autrefois dépendans des Trois-évêchés & de l’Alsace, étoient depuis long-tems possédés par différens princes d’Allemagne. On veut les réunir à la couronne. On établit pour cela deux chambres, l’une à Metz, l’autre à Brisac. Ces tribunaux prononcent les réunions, & le roi se fait ainsi justice à soi-même. [P. 3] Le parlement de Besançon réunit Montbéliard, comme fief de la Franche-Comté.

C. 4

<…> если был он совершенно благоразумен, то бы употребил власть свою, как надлежит воздержному государю, отцу своего народа и правосудному посреднику иностранных областей. Но будучи упоен счастьем и великостью, употребил он паки насильственные поступки, которые, приведя его в ненависть, учинятся рано или поздно источником народных несчастий. Я останавливаюсь на проступках толь славного государя; для того что подают они нам самые важные наставления в благоразумии.

Как многие области, зависящие от трех Алзасских епископов, находились уже издавна во владении различных Немецких князей: то и захотелось ему присовокупить их к своему государству. В следствие чего и учредил он два судилища: один в Меце, а другое в Бризахе, которые и объявили о присоединении оных, чем король и доставил себе мнимую справедливость сам собою. Парламент же Безансонский, почитая [c. 5] Монтбельярд за принадлежащий ко Франш-компту город, присовокупил и его также ко Франции.

P. 302

Dans le tems qu’il étoit vainqueur de l’Ingrie, il n’avoit pas oublié le Roi Auguste : il lui avoit envoyé douze mille hommes, & un subside de quinze cens mille livres. Mais ce secours ne put empêcher [P. 303] qu’il ne fût détrôné par Charles XII, à la force duquel tout cédoit, & qui fit élire à sa place Stanislas Leczinski. Pendant que le Czar envoyoit de nouveaux secours à son Allié, une flotte Suédoise s’avança pour détruire Petersbourg à peine bâti.

C. 41

 

В тоже самое время, когда Его Величество соделался победителем в Ингерманландии, не оставил и Польскаго Короля [с. 42] Августа в забвении, послал к нему войска 12000 человек, да вспомогательных денег 300000 рублей; но сие вспоможение не могло воспрепятствовать, чтоб Карл ХII. коего силе все уступало, не лишил Августа престола, а на его место не возвел Станислава Лещинскаго.

Между тем, когда Государь посылал вспоможение к своему союзнику, флот Шведский приближился к Петербургу ...

P. 304

Charles après avoir poursuivi le Roi Auguste, répandu la terreur dans la Haute Pologne & en Saxe, obligé toute la famille de ce Prince de se retirer dans le cœur de l’Empire, s’avança vers la Lithuanie ; il força à Holosin les retranchemens des Russes, que le Czar y avoit formés pour empêcher Charles de passer la riviere de Vabis.

C. 44

Карл же в то время изгоняя Короля Августа и приводя в трепет верхнюю Польшу и Саксонию так, что принудил всю Фамилию сего Государя удалиться в Немецкую Империю и пришед к Литовскому Княжеству разбил при Головчине Российские ретрашаменты, сделанные для воспрепятствования ему в переходе чрез реку Бибичь.

P. 308

La bataille de Pultava causa une révolution dans les affaires de Pologne. Dès qu’on fut que Charles étoit prisonnier chez les Turcs, le Roi Auguste, soutenu de la puissance du Czar, ne fut pas longtems sans remonter sur le Trône, & Stanislas, son compétiteur, obligé de s’éloigner. Pierre se hâta de profiter de sa victoire : il se rendit à Varsovie ; il y reçut les remercimens d’un Roi auquel il rendoit ses Etats, & il fit un traité contre la Suede avec les Rois de Pologne, de Prusse & de Danemarck : il ne perdoit aucun instant.

C. 52

Сия Полтавская победа произвела великую перемену в делах Польских. Как скоро узнали, что Карл находится пленником почти у Турков, то Король Август подкрепляемый могуществом Российскаго Героя, не умедлил паки взойти на престол, а Станислав его соперник принужден был удалиться. Петр Великий спешил пользоваться своею победою: приехав в Варшаву и получал там благодарение от Короля, которому он возвратил [с. 53] корону, заключил союз против Швеции, с Королями Польским, Прусским, и Датским.

P. 310

Le Prince Galitzin défit un parti nombreux de Tartares près de Kiovie, & leur tua cinq mille hommes. L’armée du Czar devoit être augmentée des troupes que le Roi de Pologne avoit promises ; mais la Diete s’y opposa, ne voulant point rompre avec les Turcs.

C. 57

Князь Голицын близь Киева разбил многочисленную партию Татар, из которых до 5000 на месте положил. Тогда Российское войско хотя долженствовало быть умножено полками обещанными Королем Польским, однако сейм в том воспротивился, нежелая разрушить дружбы с Турками.

P. 317

Ce Prince partit donc de Hollande, où il laissa la Czarine, & arriva en France. Il fut reçu à la Cour avec tous les honneurs qu’il méritoit. Au lieu de l’appartement du Louvre qui lui fut d’abord offert, il aima mieux, pour éviter le cérémonial, s’aller loger à l’Hôtel de Lesdiguieres, où il fut traité & défrayé. Le lendemain le Régent de France vint le saluer à cet Hôtel : ensuite il reçut les respects du Corps de la Ville, & deux jours après il alla au Château des Tuileries. Tout étoit prêt pour le recevoir avec les distinctions les plus marquées : il en trouva tous les dehors & toutes les cours occupés par la Maison du Roi sous [p. 318] les armes. Ce fut au milieu de ces divers corps de troupes, qui formoient un spectacle aussi magnifique que guerrier, qu’il arriva à l’entrée du Château. On amena le jeune Roi au-devant de lui. L’air noble de Louis, & les graces de l’enfance répandues sur sa personne, firent une douce impression sur le Czar. Il se sentit saisi d’une tendre admiration, & s’intéressant aussi-tôt pour cet aimable Prince, qui lui paroissoit être trop entouré & pressé par ses propres Courtisans ; il le prit, & le porta quelque tems dans ses bras.

La politesse Françoise se montra ingénieuse, pour faire sentir au Monarque Russe tout ce qu’elle avoit de noble & de charmant : on s’empressa de lui procurer tous les amusemens les plus conformes à son goût ; & dans ces lieux, où sont renfermés les chefs-d’œuvres des divers Arts qu’on exposoit à ses yeux, tout ce qui sembloit mériter son approbation, lui étoit offert de la part du Roi (1).

(1) Sa Majesté Louis XV regnant, vient de renouveller dans cette présente année les mêmes attentions dignes de la grandeur de son ame à l’égard du Roi de Danemarck, lorsque ce Prince est venu dans sa Cour. Il lui a procuré les amusemens convenables à son rang & à son âge, & il en a usé envers ce Prince, dans toutes les occasions, avec les manieres nobles & élevées qui accompagnent les actions d’un grand Roi.

C. 72

 

Государь отправился во Францию один, а супругу свою оставил в Голландии, и по прибытии туда принят был при дворе со всеми знаками чести, приличными толь Великому Монарху. Вместо дворца в Лувре, который был ему назначен, желал он лучше, для избежания тягостных обрядов, жить в доме де Ледигиеров. На другой день его прибытия Регент Франции приезжал к нему с поздравлением, также и все знатнейшие в городе; а чрез два дни был он в Тюйллери, где для принятия его все было приготовлено, и где все площади и [с. 73] пустыя места заняты были гвардиею Королевскою, стоявшею в ружье; и он сквозь сие войско, составлявшее позорище сколь великолепное, столь и воинственное, прибыл ко дворцу, и младый Король вышел к нему на встречу. Благородный вид Лудовика и приятность младости изображавшияся на его лице, произвели в душе Российскаго Монарха сильное действие. Чувствуя себя приятным восторгом объята, и полюбя юнаго сего Государя, окруженнаго и стесненнаго своими придворными, взял его к себе на руки и носил несколько времени.

Политика французская употребила все свое искуство, для показания Российскому Монарху [с. 74] всего того, что имела особеннаго и внимания достойнаго: старалися представить ему все увеселения, сходнейшия с Его склонностями, и в тех местах, где хранились превосходнейшие памятники разных художеств, были ему открыты, и что особливо похвалы Его удостоивалось, то поднесено Ему было от имени Короля.

P. 326

Les troupes Hanovriennes entrerent dans les Etats du Duc de Meklembourg, mais les troupes du Czar les en chasserent : une escadre de sa flotte se signala contre une escadre Suédoise, dans un combat opiniâtre. Le nouveau Roi de Suede demanda une suspension d’armes, & il l’obtint par la médiation de M. le Duc d’Orléans, Régent de France. Un Congrès s’assembla à Neustad en Finlande : mais comme les escadres du Czar menaçoient toujours la Suede, on lui céda tout ce qu’il avoit conquis. Ainsi il resta Souverain de la Livonie, de l’Estonie, de l’Ingrie, de la Carelie, du pays de Vibourg & de plusieurs lacs. La paix de Neustad fut signée le 10 Septembre 1721 : des fêtes de toute espece signalerent cette paix & la joie des peuples. Le Czar délivré des inquiétudes de la guerre, se livra tout entier à la réforme de son Empire pendant les années suivantes.

C. 83

Войски Ганноверские вошли в области Герцога Мекленбургскаго; но Российския их оттуда выгнали. Эскадра Российская также отлично себя оказала в жестоком сражении против Шведской. Новый Шведский Король просил перемирия, и получил оное посредством Герцога Орлеанскаго, Регента Франции. На конгресс собралися в Нейштаде [с. 84] в Финландии; но как флот Российский всегда угрожал Швеции, то России уступлено было все то, что оною завоевано. И так Петр Великий остался владетелем Лифландии, Эстландии и Ингерманландии, Карелии, Выборгскаго уезда и многих озер. Мирные договоры в Нейштаде были подписаны 10 Сентября 1721 года: празденства торжественныя и радости народныя прославили оный мир. Петр избавившись военных беспокойств, предался единственно попечению о назидании всеобщаго блага в своей Империи.

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter
и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!