magistrature

.term-highlight[href='/ru/term/magistratures'], .term-highlight[href^='/ru/term/magistratures-'], .term-highlight[href='/ru/term/magistrature'], .term-highlight[href^='/ru/term/magistrature-'], .term-highlight[href='/ru/term/magistrature-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/magistrature-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/magistratures-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/magistratures-1-']
Оригинал
Перевод
Chap. VIII. P. 81

Après l’expulsion des Rois, le Gouvernement étoit devenu Aristocratique : les Familles Patriciennes obtenoient seules toutes les Magistratures, [p. 82] toutes les dignités, & par conséquent tous les honneurs militaires & civiles.

Les Patriciens voulant empêcher le retour des Rois, chercherent à augmenter le mouvement qui étoit dans l’esprit du Peuple ; mais ils firent plus qu’ils ne voulurent : à force de lui donner de la haine pour les Rois, ils lui donnerent un défit immodéré de la Liberté. Comme l’autorité Royale avoit passé toute entière entre les mains des Consuls, le Peuple sentit que cette liberté dont on vouloit lui donner tant d’amour, il ne l’avoit pas ; il chercha donc à abaisser le Consulat, et avoir des Magistrats Plebeïens, & partager avec les Nobles les Magistratures Curules.

Л. 41 об.

По изгнании царей правителство стало аристократическое: одне сенаторские фамилии имели все начальство, все достоиства, и следователно все чести воинския и гражданския.

Сенаторы желали препядствие учинить возвращению королей, старались учинить, чтоб народ болшее от царя имел отвращение, однако они зделали болше нежели желали они безпрестанно привoдили их в ненависть, возбудили в народе чрезмерное желание вольности. Как царская власть перешла совсем в руки консулов, то народ почувствовав, что той волности, к которой в нем такую любовь возбуждали, не было, и для того старался в уничтожении Консулства, и чтоб иметь народные началства, и разделить власть с благородными.

T. 5. P. 337

La femme qui n’a rien de semblable à craindre, n’a pas le même droit sur le mari.

Je ne parle point de l’esclavage ; parce qu’il est contraire à la nature, & qu’aucun droit ne peut l’autoriser.

Il n’y a rien de tout cela dans la société politique. Loin que le chef ait un intérêt naturel au bonheur des particuliers, il ne lui est pas rare de chercher le sien dans leur misere. La magistrature est-elle héréditaire, c’est souvent un enfant qui commande à des hommes : <…>.

С. 4

Жена не имея ничего подобнаго опасаться, не имеет равного права мужу.

Я не говорю о рабстве, которое противно природе, и никакое право ево не уважает.

В сообществе ж народном этого ничего нет. Начальник не только обязан природою с благополучием участных, но нередко еще ищет своего в их бедности. Ежели правление наследственное? Часто ребенок повелевает людьми: <…>.

P. 7

Rome ayant chassé les Rois, établit des Consuls annuels ; c’est encore ce qui la porta à ce haut dégré de puissance. Les Princes ont dans leur vie des périodes d’ambition ; après quoi d’autres passions, & l’oisiveté même succedent : mais, la République ayant des Chefs qui changeoient tous les ans, & qui cherchoient à signaler leur Magistrature pour en obtenir de nouvelles, il n’y avait pas un moment de perdu pour l’ambition : ils engageoient le Sénat à proposer au Peuple la guerre, & lui montroient tous les jours de nouveaux Ennemis.

С. 7

Рим по изгнании королей поставил ежегодных консулов; сие так же способствовало к возведению его на сей высокий степень могущества. Государи имеют в своей жизни известное для честолюбия время; после чего следуют другия страсти, и самая праздность: но республика имея ежегодно переменяющихся начальников, ищущих отличить себя во время своего правления, дабы чрез то получить новые чины, нималейшаго не давала честолюбию успокоения: они возбуждали сенат предлагать народу о войне, и показывал ему всегда новых неприятелей.

P. 90

Après l’expulsion des Rois, le gouvernement étoit devenu Aristocratique : les familles Patriciennes obtenoient seules toutes les Magistratures, toutes les dignités, & par conséquent tous les honneurs militaires & civils.

С. 90

По изгнании королей введено вельможное правление: патриции одни завладели всеми чинами и достоинствами, [с. 91] и следовательно всеми честьми воинскими и гражданскими.

P. 97

M. Duronius, Tribun du Peuple, fut chassé du Sénat par les Censeurs, parce que, pendant sa Magistrature, [р. 98] il avoit abrogé la loi qui bornoit les dépenses des festins.

C’étoit une institution bien sage : ils ne pouvoient ôter à personne une Magistrature, parce que cela auroit troublé l’exercice de la puissance publique ; mais ils faisaient déchoir de l’ordre & du rang, & privoient, pour ainsi dire, un Citoyen de sa noblesse particulière.

С. 98

М. Дуроний народоначальник выгнан был из сената от ценсоров; понеже во время своего начальства уничтожил он закон, который полагал меру бывающим при пиршествах издержкам.  

Сие учреждение весьма было благоразумно. Они не могли ни у кого отнять начальства, для того что сие привело бы в замешательство исполнение всенародной власти; но они умаляли состояние и преимущества, и лишали, так [р. 99] сказать, гражданина особеннаго его благородства.

P. 118

Les loix de Rome avoient sagement divisé la puissance publique en un grand nombre de Magistratures, qui se soutenoient, s’arrêtoient, & se tempéroient l’une l’autre ; & comme elles n’avoient toutes qu’un pouvoir borné
chaque Citoyen étoit bon pour y parvenir ; & le Peuple, voyant passer devant lui plusieurs personnages l’un après l’autre, ne s’accoutumoit à aucun d’eux.

С. 120

Римские законы благоразумно разделили общенародную власть между многими чиноначальниками, которые, подкрепляя и удерживая друг друга, не преступали положенных им пределов: и как они все имели определенную законами власть, то каждый гражданин не вобразно мог доходить до чинов; а народ, имея всегда переменных чиноначальников [с. 121] ни к кому из них не привыкал.

P. 181

«Vous sçavez, [p. 182] Peres conscripts <...>  que pendant long-temps je me suis opposé souvent tout seul à la trop grande facilité avec laquelle vous accordiez au peuple toutes ses demandes. Je ne sçai si je ne me suis pas même rendu importun par les funestes présages que je faisois de la réünion que l’on vous proposoit avec ces déserteurs de la République. <...> On tourne contre vous aujourd’hui cette partie de la Magistrature que vous avez relâchée à des séditieux. Le peuple vous punit par vos propres bienfaits; il se sert de vos graces pour ruiner votre autorité. C’est en vain que vous vous cachez à vous-même le péril où se trouve le Sénat; vous ne pouvez ignorer qu’on veut changer l’ancienne forme de notre Gouvernement. Les Tribuns pour faire réüssir leurs desseins secrets, vont comme par degrez à la tyrannie».

С. 208

[речь Аппия Клавдия] «Вы знаете почтенные отцы <...>  что я долго и часто один сопротивлялся чрезмерному снисхождению, с которым вы исполняли все Народныя требования. Может быть я тогда и надокучил, предвещая вам нещастия [с. 209] от соединения с сими беглецами Республики. <...> Ныне вооружается противу вас та самая часть Правительства, которую вы уступили возмутителям. Народ наказывает вас вашими собственными благодеяниями; ваши щедрыя милости употребляет на разрушение вашей власти. Тщетно вы сами от себя скрываете гибель, в которой Сенат находится; вы ясно видите, что вы принуждаетесь переменить древний образ нашего Правления. Трибуны, дабы успеть в тайных своих намерениях, постепенно доходят к тиранству <...> ». 

P. 163

<…> Magistrats & leurs Courtisanes font un trafic public du pouvoir de la Magistrature ; ils voyent d’un oeil indifférent, & peut-être avec joie, les maux de la Patrie, dont ils profitent ; le peuple [p. 164] jaloux, & fatigué de son oisiveté, ne veut vivre que des gratifications que lui prodigue l’Etat ; il regarderoit un Magistrat honnête homme & éclairé comme un tyran ; & ne se croyant libre qu’autant qu’il a la licence de tout faire impunément <…>.

С. 196

<…> градоначальники [c. 197] наши и их любодейки явно торгуют властию градоначальства; смотрят они без жалости, а может быть и с радостию, на беды отечества, которыми они пользуются; народ и ревнуя и утомяся своею празностию, не хочет жить как награждениями, которыя область на него разточает; он градоначальника, человека добраго и просвещаннаго почитал бы тираном, и не чая себе быть вольным, как по елику он своевольство имеет делать все не бояся наказания.

P. 35

«Vous avez supprimé les Assemblées du Peuple, & les convocations du Senat. On ne parle plus d’élection, ni de Consuls, ni de Tribuns. Toutes les Magistratures annuelles sont abolies. Vous avez changé absolument l’ancien ordre du gouvernement pour élever sur ses ruines votre empire & votre domination particuliere. Mais sçachez que le sang de Valerius & d’Horatius qui chasserent autrefois les Tarquins de Rome, anime encore leurs descendans. Nous avons le même courage, & le même attachement pour la liberté de notre patrie».

С. 46

[из речи Марка Горация Барбата] «Вы прекратили Народныя и Сенаторския Собрания; не избираете боле ни Консулов, ни Трибунов; все ежегодныя Властительствы уничтожены. Вы со всем переменили древний образ правления, дабы возвыситься упадком онаго и возставить ваше особенное владычество. Но ведайте, что кровь Валериев и Горациев не терпевших в Риме тиранства Тарквиниев, кровь и сердца их остаются всегда в потомках. Мы с равною смелостью и с равным усердием готовы защищать вольность нашего Отечества».

P. 91

On confirma de nouveau la Loi Valeria touchant les appels devant l’Assemblée du Peuple, & on la fortifia d’une autre qui défendoit d’établir à l’avenir aucune Magistrature sans qu’il y eût appel de ses Ordonnances. <...> Ils [les Senateurs] voyoient avec douleur que deux Patriciens & deux Consuls, plus Plebeïens même que les Tribuns du peuple, sous prétexte d’assûrer sa liberté, ruinoient absolument l’autorité du Senat. Mais les plus équitables & les moins ambitieux de ce Corps, instruits par la conduite tyrannique des Decemvirs, aimoient mieux qu’on confiât au peuple le dépôt & la garde de la liberté publique, que d’en laisser le soin aux Grands, qui par leur autorité en pouvoient abuser.

С. 117

В следствие того утвержден был вновь Закон Валериев, по которому дела могли быть переносимы перед Народное Собрание; к подкреплению же сего Закона выдан был другой, отрешающий впредь всякое Начальство не подсудное Народному Собранию. <...> они [Сенаторы] не могли видеть без огорчения, что два Патрикия и два Консула, угождая Плебеянам боле нежели самыя их Трибуны, под видом сохранения вольности, совершенно изтребляли власть Сената. Но боле [с. 118] справедливые из них и мене властолюбивые, испытав Тиранское Правление Децемвиров, желали лучше вверить Народу залог общаго благосостояния, нежели зависеть от попечения знатных особ, кои могут всегда во зло употреблять власть свою.

P. 138

Les loix doivent-elles forcer un citoyen à accepter les emplois publics ? Je dis qu’elles le doivent dans le gouvernement républicain, & non pas dans le monarchique. Dans le premier, les magistratures sont des témoignages de vertu, des dépôts que la patrie confie à un citoyen, qui ne doit vivre, agir & penser que pour elle ; [р. 139] il ne peut donc pas les refuser. Dans le second, les magistratures sont des témoignages d’honneur : or telle est la bizarrerie de l’honneur, qu’il se plaît à n’en accepter aucun que quand il veut, & de la maniere qu’il veut.

De l'esprit des lois. T. 1 (1757)
Charles Louis de Montesquieu
С. 139

Должны ли законы принуждать гражданина к принятию государственных должностей? Я уже выше сказал, что они должны производить сие в правлении общенародном; а не в самодержавном. В перьвом чиноначалия означают засвидетельствование добродетели, залоги вверяемые отечеством гражданину который жить, делать и мыслить должен единственно для него: и так о не должен от них отказываться. Во втором чиноначалия служат изъявлением чести: в прочем такова есть справедливость чести, что она и самое засвидетельствование тогда только приемлет, когда сама захочет и таким образом, каким сама пожелает.

О разуме законов (1775)
Шарль Луи де Монтескье
P. 216

<…> [Ciceron] représenta à cette auguste Compagnie combien les propositions du Tribun devoient être suspectes & odieuses à tous ceux qui aimoient sincerement la liberté & le repos de la République. Comme il avoit affaire à un Corps infiniment [p. 217] jaloux de son autorité, il leur fit sentir combien la création des Decemvirs avec un pouvoir si absolu dans toute l’étenduë de l’Empire, & pour un temps aussi considerable que celui de cinq ans, étoit préjudiciable à l’autorité du Senat: qu’il s’alloit élever une nouvelle Magistrature qui aneantiroit les anciennes <...>.

C. 271

<…> [Цицерон] представил сему почтенному Обществу [т.е. Сенату], сколь вредны и противны Трибунския предложении, всякому кто любит чистосердечно вольность и спокойство Республики. И как он ведал, что Сенаторы безконечно любили свое властительство, он дал им возчувствовать, сколь опасно было для Сената установление Децемвиров, и наипаче с полною властью во всем пространстве Римской Области, еще же на толь долгое время как предписано в Законе; что из того произойдет новое Началовластительство, к уничтожению Начальств состоящих доселе <...>.

P. 337

À l’égard des domestiques, ils lui doivent aussi leurs services en échange de l’entretien qu’il leur donne ; sauf à rompre le marché dès qu’il cesse de leur convenir. Je ne parle point de l’esclavage ; parce qu’il [p. 338] est contraire à la nature, & qu’aucun droit ne peut l’autoriser.

Il n’y a rien de tout cela dans la société politique. Loin que le chef ait un intérêt naturel au bonheur des particuliers, il ne lui est pas rare de chercher le sien dans leur misere. La magistrature est-elle héréditaire, c’est souvent un enfant qui commande à des hommes : est-elle élective, mille inconvéniens se font sentir dans les élections, & l’on perd dans l’un & l’autre cas tous les avantages de la paternité. Si vous n’avez qu’un seul chef, vous êtes à la discrétion d’un maître qui n’a nulle raison de vous aimer ; si vous en avez plusieurs, il faut supporter à la fois leur tyrannie & leurs divisions. En un mot, les abus sont inévitables & leurs suites funestes dans toute société, où l’intérêt public & les lois n’ont aucune force naturelle, & sont sans cesse attaqués par l’intérêt personnel & les passions du chef & des membres.

С. 6

В разсуждении же слуг, они обязаны ему услугами за пропитание. Я здесь не говорю о рабстве по тому, что оно противно естеству и никаким правом защищено быть не может. 

Ничего из вышеозначеннаго не случается в политическом обществе. Правитель не редко ищет случая, воспользоваться бедностию частных людей, а особливо когда не имеет естественной пользы от благополучий их. Ежели правление получается по наследству, то часто ребенок повелевает людям; ежели же по выбору, то многия неудобности встречаются при избрании, и в обоих случаях превосходства отечества теряются. Когда правитель имеется один, то подданные подвержены воле единаго господина, который никакой причины не имеет их любить; когда же многие, то должно в одно [с. 7] и то же время сносить их мучительство и раздоры. Одним словом злоупотребления не избежимы и их худыя следствия во всяком обществе, где общая польза и законы не имеют существенной своей силы и завсегда нарушаемы пользами частных людей и страстьми правителя и сочленов его.

P. 68

Il s'éleve du fond de notre cœur une secrete fierté & un orgueil d'autant plus dangereux qu'il est plus subtil & plus délicat, qui nous révolte contre le crédit & l'autorité : ce n'est point l'amour de la Justice qui nous anime, c'est la haine de la faveur. On regarde ces jours éclatants où l'on voit les plus hautes Puissances abbatues, consternées, captives sous le joug de la Justice, comme le triomphe de la Magistrature. C'est alors que le Magistrat recueille avec plaisir les louanges d'un Peuple grossier, qui ne lui applaudit que parce qu'il croit que l'injustice est la compagnie inséparable de la faveur ; & goûtant avec encore plus de satisfaction les reproches des Grands qu'il a sacrifiés à sa gloire, il se flatte du faux honneur de mépriser les menaces de la Fortune irritée, dans le temps qu'il ne devroit songer qu'à appaiser la Justice.

С. 18-19

Из глубины сердца нашего возстает тайная гордыня, тем паче опасная, чем она проницательнее, возмущаюшая нас противу силы и власти: не любовь к правосудию побуждает нас, но ненависть к лицеприятию. Торжественными для судейства почитают те звучные дни, в кои зрят наисильнейшие власти устрашенны, низверженны и порабощенны правосудию. Тогда-то судья в веселии собирает похвалы, приносимыя ему от невежественнаго народа, [который для того [с. 19] единственно хвалит его, что почитает лицеприятие сопряженно с неправосудием], и с вящшим [sic!] еще удовольствием вкушая укорения вельмож, пожертвованных от него славе своей, ласкает себя ложною честью презирать угрозы раздраженнаго щастия, в то время, когда б он долженствовал помышлять токмо о укрощении правосудия.

P. 304

Les magistratures curules, (ainsi nommées, parce qu’elles donnoient droit de se faire porter dans une chaise d’ivore,) étoient le consulat, la censure, la dictature, la préture, & cette nouvelle édilité. Elles transmettoient le titre de nobles aux descendans de ceux qui les avoient obtenues. Ainsi il y eut quelque différence entre noble & patricien. La vanité, toujours séconde en distinctions, distingua aussi les nobles patriciens des nobles plébéїens.

C. 333

Курульския начальства (так называнныя потому, что оныя давали право приказывать носить себя в креслах слоновой кости) были консульство, цензура, диктаторство, претура, и сей новой эдилитет. Сии звания давали Титло благородства потомкам тех, которые носили на себе оныя. И так было некоторое различие между благородными и патрициями. Тщеславие, всегда плодовитое в отличении, отличило равномерно благородных патрициев от благородных разночинцов.

P. 320

L. 252. Les Provinces-Unies sont une République fédérative, dont le gouvernement n’est pas, comme on le croit, purement démocratique. Il est, à la vérité, dans les mains de la bourgeoisie ; mais les premiers bourgeois forment, dans chaque ville, une espece d’aristocratie. Ce ne sont pas les suffrages du peuple qui créent les magistrats ; c’est la magistrature qui se recrute elle-même <...>.

С. 248

П. 244. Соединенныя провинции суть сконфедерованная Республика, коей правление не есть, как думают, совершенно Демократическое. Находится оно, правда, в руках мещанства, но первые мещане составляют в каждом городе род Аристократии. Не голоса народа выбирают властей; власти сами наполняют свое число <…>.

P. 52

L. 320. On divise en quatre classes les divers Membres de cette République, qui tous doivent faire profession de la Religion Protestainte. On nomme Habitans, les Etrangers qui ayant obtenu des Magistrats, ou acheté de l’Etat la permission de demeurer à Geneve, n’y jouissent d’aucun autre privilege. Les Bourgeois sont ceux qui, nés d’Habitans, ont acquis le droit de Bourgeoisie et les prérogatives qui y sont attachées. Les Citoyens, fils de Bourgeois et nés dans la Cité, peuvent seuls parvenir aux premieres places de la Magistrature. Les Natifs sont ceux qui, issus d’un pere qui n’étoit qu’Habitant, ont quelques droits de plus que lui, mais sont encore exclus du Gouvernement.

С. 39

П. 309. Разделяют на четыре класса разных членов сей Республики, кои все должны быть Протестантской веры. Жителями называют чужестранцов, кои получа от властелинов, или купя у Республики позволение жить в Женеве, не пользуются в ней ни какою другою привилегию. Мещане суть те, кои родясь от жителей, приобрели право мещанства и прерогативы к нему привязанные. Граждане, дети мещан и родившиеся в городе, могут одни доходить до первых мест магистратуры. Природные суть те, кои произходя от отца, которой был только житель имеют несколько больше прав нежели он, но еще изключены из Правления.

P. 67

L. 320. La modération et la prudence ont fermé tous les passages aux appas séducteurs du luxe ; la tempérance est la garde de la santé ; la religion, la vertu des Magistrats et leur vigilance constituent encore le plus constant bonheur de ces Républicains ; et une teinture de savoir adaptée aux différentes circonstances de la vie, compose chez eux le caractere d’homme de bien et de Citoyen éclairé. Les Loix conservent la dignité de la Magistrature, la liberté des Particuliers ; et c’est par les plus sages Réglemens, que vingt mille Habitans paroissent ne composer qu’une même famille.

С. 51

П. 309. Умеренность и благоразумие заперли все ходы льстительным приманкам роскоши; воздержность есть страж здравия; вера, добродетель, бдение властелинов составляют наипостояннейшее счастие сих Республиканцов; и довольная ученость, присвояемая к разным обстоятельствам жизни, составляет у них свойство добраго человека и просвщеннаго [с. 52] гражданина. Законы сохраняют достоинство правительства, вольность обывателей, и в следствие мудрых учреждений двадцать тысячь жителей, кажется составляют одну семью.

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter
и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!