XVI. <…> Que si l’on se hazardoit à demander, ce qui n'a garde d'arriver souvent, quelle seûreté & quelle sauvegarde se trouve dans un tel Estat &
dans un tel Gouvernement, contre la violence & l'oppression du Gouverneur absolu ; on recevroit bientost cette réponse, qu'une seule demande de cette nature mérite la mort. Les Monarques absolus & les défenseurs du pouvoir arbitraire
avoûent bien qu'entre Sujets & Sujets il faut qu'il у ait de certaines régles, des loix & des juges pour leur paix & leur seûreté mutuelle: mais ils soustiennent qu'un Homme qui a le gouvernement entre ses mains, doit estre absolu & au dessus de toutes sortes de circonstances & de raisonnemens d'autruy; qu'il a le pouvoir de faire le tort & les injustices qu'il luy plait, & que ce qu'on appelle communément tort & injustice, devient juste, lors qu'il le pratique. Demander
alors comment on peut estre à l'abri du dommage, des injures, des injustices qui peuvent estre faites [p. 118] à quelqu'un par celuy qui est le plus fort, ah, ce n'est pas moins d'abord que la voix de la faction & de la rébellion.
17. <…> Буде кто осмелитца спросить, чего редко случается, какой покой и какое охранение в таком состоянии и правлении, от насилства и тягости такова правителя самовластного, тому дан будет такой ответ: один такой вопрос достоин смерти. Монархи самовластныя и оборонители самовластной державы сами не спорят, что между их подданными надобно
быть некоторым уставам, законом и судиям ради их общаго охранения и покоя; но утверждают, что человек, которой имеет правление в руках, должен быть единовластен и никакому суду не поддан; [с.94] может делать
обиды и неправды по своей воле; и всякая обида и неправда называется тогда правдою. Спроси тогда, как можно избавится от обиды и неправды, какую может оный силной человек зделать ; о, тогда назовут возмутителем и бунтом.
X. Cependant, quoy-que les gens qui entrant dans une Société, remettent l'égalité, la liberté, & le pouvoir qu'ils avoient dans l'estat de nature, entre
les mains de la Société, afin que l'autorité législative en dispose de la maniére qu'elle trouvera bon, & que le Bien de la Société requerra; ces gens-là, néanmoins, en remettant ainsi leurs priviléges naturels, n'ayant d'autre
intention que de pouvoir mieux conserver leurs personnes, leurs libertez, leurs propriétez (car enfin, on ne sçauroit supposer que des créatures raisonnables changent leur condition dans l'intention d'en avoir une plus mauvaise) le
pouvoir de la Société ou de l'Autorité Législative établi par eux, ne peut jamais estre supposé devoir s'étendre plus loin que le Bien Public le demande: ce pouvoir se doit reduire à mettre en seûreté & [p. 167] à conserver les propriétez de chacun, en remédiant à ces trois defauts dont il a esté fait mention cy-dessus, & qui rendoient l'estat de nature si dangereux & si incommode. Ainsi, qui que ce soit qui ait le pouvoir législatif ou souverain d'une Communauté, il est obligé de gouverner par les loix établies, & connuёs du Peuple, non par des décrets arbitraires & formez sur le champ; d'établir des Juges desinteressez & équitables qui décident les differens par ces loix; d'employer les forces de la Communauté au dedans, seulement pour faire éxécuter ces loix, ou au dehors pour prévenir ou réprimer les injures estrangéres, mettre la Communauté à couvert des courses & des invasions: & en tout cela de ne se proposer d'autre fin que la tranquillité, la seûreté, le bien du Peuple.
10. Между тем, хотя люди вступают в гражданство, отдают свое равенство, волю и власть натуральную всему собранию, дабы власть законоподателная владела тем, как заблагоразсудит и сколко гражданской ползе потребно; однакож оныя люди, отдав свои волности натуралныя, не имели иного
намерения, но чтоб себя еще лутче охранить, и свою волю и свое имение (потому что невозможно разуметь, чтоб разумная тварь, пременила свое состояние, чтоб жить хуже) власть собрания или власть законоподателная
или поставленная, не может далее [с.131] разпространитися, но сколко народная полза требует: оная власть состоит в том, чтоб охронять и сохранять владение всякого ч[е]л[о]в[е]ка, дабы наградить вышепомянутая
их лишения, от чего состояние натуралное было опасно и неспокойно. Того ради всяк, кто имеет власть законоподателную или самодержавную в
каком собрании, должен правителствовать по законам положенным, и ведомым тому народу, а не самоволным и скорым решением: поставить судей безкорыстных и правдивых, чтоб разсуждали всякие вражды по законом; употреблять силу народную внутри правителства своего, во охранение законов, или извне, чтобы упредить и пресечь нападение
иностранное, защищать народ от обид и нападков: и во всем том старатся о покое, о безопасности, и о ползе народной.
IV. En second lieu, dans l'estat de nature manque un juge reconnu, qui ne soit pas partial, & qui ait l'autorité de terminer tous les differens, conformément aux loix établies. Car, dans cét estat-là, chacun estant juge & revestu du pouvoir de faire éxécuter les loix de la Nature, & d'en punir les infracteurs ; <…>.
4. Второе: в состоянии натуралном, нет судьи поставленного, чтоб был без похлебства, и чтоб имел власть, решить всякие вражды, по законам положенным. Потому что в том состоянии всяк судья и имеет власть хранить законы натуралныя и преступников наказывать <…>.
Wer hat sie denn aus ihrer Dienstbarkeit dann und wann wieder erlöset? Gott erweckte unter ihnen einen Richter nach dem [S. 15] andern, welcher sie wieder in Freiheit setzte <…>.
Кто же их из сего подданичества освобождал? Бог между ими разных судей возстановлял, которые их от ига работы освобождали <…>.
Das bürgerliche Recht von Pole ist auf die besondern Gesetze des Königreichs, auf das römische Recht, und auf einige deutsche Weichbilde gegründet.
Vor alters waren die Könige die obersten Richter der Republick <…>.
Право гражданское в Польше утверждается на особливых узаконениях королевства, на Римском праве, и на законах некоторых Немецких городов.
В старинныя времена Короли были главными Судьями Речи Посполитой <…>.
Le corps politique, pris individuellement, peut être considéré comme un corps organisé, vivant, & semblable à celui de l’homme. Le pouvoir souverain représente la tête ; les lois & les coûtumes sont le cerveau, principe des nerfs & siége de l’entendement, de la volonté, & des sens, dont les juges & magistrats sont les organes ; le commerce, l’industrie, & l’agriculture, sont la bouche & l’estomac qui préparent la subsistance commune ; les finances publiques sont le sang qu’une sage économie, en faisant les fonctions du cœur, renvoye distribuer par tout le corps la nourriture & la vie ; les citoyens sont le corps & les membres qui font mouvoir, vivre, & travailler la machine <…>.
Общество народное взяв нераздельно, можно представить телом чувствительным, живущим и подобным человеческому. Власть вышняя представляет голову; узаконения и привычки суть мозг, начало каналов и престол разсудка, воли и чувств, судьи и правители суть их гласы. Торговля, выдумка и хлебопашество суть рот и желудок, приготовляющие общее существование; доходы народные суть кровь, которою разумное хозяйство, исправляя должность сердца, разливает по всему телу пищу и жизнь; граждане суть тело и члены, коими движется, живет и работает все общество <…>.
Il y avoit dans cette ville beaucoup de choses dignes de curiosité. En premier lieu, la place publique où se tenoit le sénat des vieillards, qui étoient au nombre de 28 ; le sénat de ceux qui sont les conservateurs des lois ; le sénat des éphores, & le sénat de ces magistrats qu’ils appelloient bidiéens. Le sénat des vieillards étoit le souverain tribunal des Lacédémoniens, & celui qui régloit toutes les affaires de l’état.
В сем городе находилось множество вещей примечания достойных, и во первых общенародная площадь, где собирался их сенат, состоявший из стариков, коих [с. 7] было числом 28, сенат наблюдателей законов, сенат ефоров, и сенат тех судей, которые назывались у них видеенами. Сенат состоявший из стариков был самый верховный суд лакедемонский, и управлял всеми государственными делами.
Rhadamante, celui qui mérita par son intégrité la fonction de juge aux enfers, fut un des législateurs de la Crete.
Радимант, заслуживший своим правосудием чин судии в аде, был из числа законодателей Критских <…>.
Les diverses formes des Gouvernemens tirent leur origine des différences plus ou moins grandes qui se trouvérent entre les particuliers au moment de l'Institution. Un homme étoit-il éminent en pouvoir, en vertu, en richesses , ou en crédit ? il fut seul élu Magistrat, & l'Etat devint Monarchique ; si plusieurs à peu près égaux entre-eux l'emportoient sur tous les autres, ils furent élus conjointement, & l'on eut une Aristocratie ; [p. 162] Ceux dont la fortune ou les talens étoient moins disproportionnés, & qui s'étoient le moins éloignés de l'Etat de Nature, gardérent en commun l'Administration suprême, & formérent une Démocratie.
Разные образы правительств начало свое производят из большей или меньшей разности бывшими между участных людей, во время установления оных. Ежели человек был превосходен в могуществе, в добродетели, в богатстве, или в поверенности, [с. 100] то он был избран судиею, и сообщество зделалось Монаршеское; ежели несколько почти равных между собою превосходили всех прочих, то они были избраны все купно и стала Аристократия *или правление знатнейших особ*; теж, которых достаток или таланты были не столь равномерны, и которые меньше отдалились от состояния естественнаго, оставили себе обще высочайшее управление, и составили Демократию *или народное правление*.
[Примечание: выделенные фрагменты в оригинале отсутствуют].
And herein appears plainly a strong trace of the democratical part of our constitution; in which form of government it is an indispensable requisite that the people should choose their own magistrates. <…> For, in the Gothic constitution, the judges of the county courts (which office is executed by our sheriff) were elected by the people, but confirmed by the king.
Из сих слов явно доказывается неоспоримое происхождение первоначального нашего правления Демократического или народного, в котором правлении необходимо требуется, чтоб народ сам выбирал себе Правителей, коим он повиноваться обязуется. <…> Ибо в Готтических правлениях в провинциальные судища Судей, каковыми у нас суть Шерифи, хотя выбирал сам народ, однако их подтверждал или конфирмовал Король.
One of the greatest advantages of our English law is, that not only the crimes themselves which it punishes, but also the penalties which it inflicts, are ascertained and notorious; nothing is left to arbitrary discretion: the king by his judges dispenses what the law has previously ordained, but is not himself the legislator. How much therefore is it to be regretted that a set of men, whose bravery has so often preserved the liberties of their country, should be reduced to a state of servitude in the midst of a nation of freemen!
Великое по истинне Аглинского нашего закона преимущество в том заключается, что в нем не токмо пороки, но и следующие по оным наказания точно определены и ограничены, и ничего на произволение Судейское не оставлено. Имеющий исполнительную власть Король, по представлению своих Судей, хотя и может [с. 200] смягчать казни, предписанные в законе; но при всем том он не есть законодатель сам. При таких выгодах нашего закона, и посреди всеобщей и всенародной вольности, не должны ли представляться жалостными такие люди, кои жертвуя жизнию за соблюдение вольности всенародной сами подвержены всегдашнему порабощению военного устава!
Les doges, par un abus fréquent d’un pouvoir que l’on n’avoit pas su restreindre, occasionnèrent souvent des troubles, & en surent souvent les victimes. Un conseil, composés de cent quarante citoyens de tous états, où residoit l’autorité souveraine, arrêta enfin & les entreprises de ces premiers [p. 137] magistrats, & la violence des émeutes populaires. Mais les riches ambitieux avoient trop de moyens d’altérer la constitution à leur avantage.
A cette force de gouvernement démocratique, succéda en 1289 l’aristocratie héréditaire ; par un réglement qui anéantit l’égalité, en donnant à quelques familles le droit exclusif de former le grand-conceil.
Но понеже и самые сии дожи частым употреблением власти своей (которой подданные их уменьшить не могли) причиняли многие беспокойства, да и бывали жертвами оных: то наконец составленной из 140 различных состояний граждан великий совет, в коем заключалась самодержавная власть, удержал предприятия сих главных судей и насильствия неспокойного народа. Не взирая на сие, любочестные и имеющие у себя великое богатство люди, находили многие способы для развращения сего узаконения, и для обращения онаго к своим выгодам.
После сего народного правления учинили они в 1289 году наследное вельможедержавие, учиня притом устав, по которому уничтожено бывшее прежде того равенство, и дано к составлению великого совета [c. 170] некоторым природам исключительное право.
Ils forment ces communautés municipales, ces communes, gouvernées par leurs propres magistrats, & armées pour la défense de leurs priviléges, avec l’obligation de servir le prince contre ses ennemis.
Потом учинили они гражданские сообщества, или сословия, управляемые собственными своими судьями, и вооруженные для защищения своих преимуществ с тем обязательством, чтоб служить им государю против его неприятелей.
Enfin, on vit bientôt plus de deux cens vaisseaux étrangers aborder chaque année à la nouvelle ville Impériale, & le commerce s’accroître de jour en jour. Les loix furent un des grands objets de l’attention du Czar. Dans ses voyages il avoit tiré des instructions des Etats par lesquels il avoit passé, & il avoit pris des différentes Nations ce qui convenoit à la sienne. Il établit quatre Assesseurs & un Procureur Général dans chacun des Gouvernemens de l’Empire, pour veiller à la conduite des Juges : il défendit à ceux-ci, sous peine de mort, de recevoir des épices ; mais ils eurent des appointemens du trésor public, & n’acheterent point leurs Charges. Il acheva son nouveau Code en 1722, & défendit sous la même peine à tous les Juges de s’en écarter. Il n’oublioit rien : il régla les rangs entre les hommes suivant leurs emplois : ceux même des femmes furent fixés ; & quiconque dans une assemblée prenoit une place qui ne lui étoit pas [p. 325] assignée, payoit une amende.
На конец вскоре увидели, что каждый год более 200 иностранных кораблей приезжало в новую Его столицу, и что торговля день от дня возрастала. Петр Великий более всего имел старания о законах. Во время своих путешествий собирал все то, что нужно было для его отечества; повелел быть Губернаторам и Воеводам в [c. 81] каждой губернии своея Империи, дабы они смотрели за делами подвластных им мест; запретил им под смертною казнию, брать взятки, но довольствовались бы жалованьем из Государевой казны. Окончил генеральной Регламент в 1722 году, и повелел под смертною же казнию, что бы все судьи от онаго не удалялися. Он ничего в забвении не оставил: расписал степени чиновных людей, и ежели кто-нибудь в собрании заступал место, которое ему неприлично было, тому надлежало платить денежную пеню.
Upon his coronation at Westminster, he was sworn to govern by the laws of the realm; and though he afterwards introduced [p. 16] some new forms, he preserved trials by juries, and the borough law.
Отправив обряд коронования в Вестминстере, присягнул он, что будет управлять по установленным законам королевства; хотя и ввел после того некоторыя новыя учреждения: однако судопроизводство оставил избираемым ими судьям, и сохранил городския права ненарушимы.
404. Unpartheilichkeit ist zwar der letzte, aber nicht der kleinste Zug im Charakter eines guten Richters.
404. Безпристрастие есть не малый знак в свойстве добраго судии.
Deux tyrans l'opprimèrent d'une manière horrible vers l'an 1520. L'un était Christiern II, roi de Danemarck, monstre formé de vices sans aucune vertu: l'autre, un archevêque d'Upsal, primat du royaume, aussi barbare que Christiern. Tous deux de concert firent saisir un jour les consuls, les magistrats de Stockholm, avec quatre-vingt-quatorze sénateurs, et les firent massacrer par des bourreaux, sous prétexte, qu'ils étaient excommuniés par le pape, pour avoir défendu les droits de l'État contre l'archevêque.
Около 1520 году два тирана ужасным образом ея утеснили. Один был Христиан, Вторый король дацкой, чудо из пороков без всякой добродетели составленное, а другой архиепископ Упсальской Примас королевства, такой же варвар, как и христиан. В один день согласясь, они оба консула и судей стокгольмских с девяноста четырьмя сенаторами схватить велели и всех их катскими руками погубили под таким предлогом, будто они от папы изключены зато, что Государственные права противу Архиепископа защищали.
Er muß ordentlich in seinem Betragen, und von einem untadelhaften Lebenswandel seyn, um seine Tugend in Credit zu setzen. Höchster Eifer für sein Vaterland, die Religion und die Tugend muß ihn beseelen; er muß so viel, als in seinen Kräften steht, zur Milderung und Tilgung des allgemeinen und einzelen Elendes beytragen; das Laster mit Strenge strafen; mit Großmuth das Verdienst belohnen; Billigkeit muß die einzige Richtschnur seiner Handlungen seyn; er muß bestrebsam, wachbar und unermüdet für das Wohl seines Fürsten, seines Vaterlandes, für das Glück des Einzelen arbeiten. Er muß seine Ruhe für den Dienst, den Fürst und Staat von ihm fodern, aufopfern; er muß für die Rechte seines Fürsten wachen, und für die Erhaltung des Ganzen sorgen.
Der Mann, dem der Fürst das Richteramt über sein Volk anvertraut hat; den er zum Befehlshaber seiner Kriegsleute machte; mit dem er [S. 264] die Last der Regierungssorgen theilte, ist so unumgänglich an die Erfüllung dieser Pflichten gebunden, daß ihn schon das geringste Versehen gegen dieselben strafbar, und der Würde unfähig macht, die er bekleidet. Nur durch die genaueste, treuste Erfüllung dieser Pflichten wird er seinem Sturze ausweichen, und die Ungnade des Fürsten vermeiden, sich mit Würde auf seinem Posten erhalten, und dauerhaften Ruhm erwerben.
Он должен быть в поведении своем порядочен и жизни безукоризненной, дабы привесть в уважение добродетель свою; высочайшая ревность к отечеству, религии и добродетели должна одушевлять его; он должен по возможности сил своих споспешествовать к облегчению и искоренению как всеобщей, так и частных людей бедности; порок строго наказывать, заслуги великодушно награждать; справедливость должна быть единственным правилом деяний его; он должен старательно, бдительно и неутомимо трудиться о благе Государя своего, отечества, и о щастии каждаго человека; жертвовать спокойствием своим службе, требуемой от него Государем и государством; бдеть о соблюдении [c. 309] прав Государя своего и печься о сохранении целаго.
Тот муж, которому Государь вверил звание судии народа своего, котораго сделал полномощным начальником своих войск, и с которым разделил бремя правления, толь необходимо обязан к исполнению сих должностей, что самое малеишее упущение оных делает его наказания достойным и неспособным к тому достоинству, которым он облечен. Точным и вернейшим только исполнением сих должностей избегнет он низпадения и немилости Государя, удержаться достойно на своей степени и снискать неувядаемую славу.
Porro si Principis familiae sustentationem; si aulae procerum salaria; si stipendia ministrorum tam sacrorum quam civilium, magistratuum et iudicium, juventutis item magistrorum ac ephororum circumspectes, quorum fere omnium uberrimam in Principatu quamvis non nimium diffuse, (utpote qui nobis optimus censetur) merito licet metere messem; praesentario certe opus est argento. Adhaec si consideres sanctam legum custodiam cui ut Tacit. 13. ann. c. 26 inquit, tribuendum est aliquod telum, quod sperni nequeat, non minus pecuniam, quae armorum subsidium Ciceroni dicitur [in orat. pro Luc. Manil.], requiras. Denique cum bonum legislatorem non tantum criminibus poenas definire, sed ac bene merita praemiis mactare oporteat <...>.
Прочее аще поддержание фамилии [Л. 23 об.] княжеской, аще пред них господей домовых оброки, аще поборы служителей так духовных, яко и свитских, майстратов и судей, такожде младых детей оучителей и послов земских разсмотриш, что все изобильнаго и готоваго требует сребра, до сего аще разсудиш св[я]тую законов страж; который, яко же Тацит гл[а]голет. надобно есть дати оружие. которое преодолетися не может, немне и д[е]н[е]г надобно, которыи от Цицерона, нарицаются. помощи в оружии, прочее понеже доброму законодавцу не токмо винами казны описывати, но и добре за служение заплатами забижати? Надобно <...>.