Основание силы и благосостояния царств. Ч. 3

<…> daß der sittliche Zustand der Unterthanen, sowohl auf die Wohlfarth der einzeln Familien, als das gemeinschaftliche Beste, das bestmöglichste Verhältniß haben müsse <…>.

Нравственное состояние подданных должно всячески относиться как ко благополучию частных семей, так и к общему благу <…>.

Bürgerliche Tugenden sind Handlungen, welche denen Pflichten der Bürger gemäß sind, oder welches einerlen ist, welche mit dem gemeinschaftlichen Besten übereinstimmen.

<…> und in Ansehung der einzeln Bürger sind dasjenige bürgerliche Tugenden, was mit denen natürlichen Gesetzen übereinstimmenden Handlungen moralische Tugenden sind.

Гражданскими добродетелями нарицаются такие дела, кои сходны с должностями граждан, или, что то же самое значит, которыя соответствуют благосостоянию целаго государства. 

<…> в разсуждении же частных людей можно называть гражданскими добродетелями все те дела, кои сходны с гражданскими законами, так как соответствующия естественным законам дела суть нравственныя добродетели.

Die Religion ist nicht der Endzweck der Menschen, wenn sie mit einander in eine bürgerliche Gesellschaft treten. Ihr Endzweck hierbey ist lediglich auf ihre zeitliche Glückseeligkeit gerichtet; dahingegen hat die Religion einen davon durchaus verschiedenen Endzweck, nämlich die ewige Glückseeligkeit. Da ein gemeinschaftlicher Endzweck einen gemeinschaftlichen Willen erfordert; so geschiehet es bloß dieser zeitlichen Glückseeligkeit halder. Daß die Menschen ihre Willen einer obersten Gewalt unterwerfen, oder vielmehr solchen durch dieselbe ausüben lassen. 

Когда люди вступают в гражданския общества, то делают сие не для исповедания какой либо веры: но все намерение их клонится тогда единственно к приобретению временнаго благополучия; а вера имеет, напротив того, совсем другую цель, сиречь вечное блаженство. И как общее намерение требует совокупнаго произволения; то люди не для инаго чего, как только для временнаго онаго благополучия, соединяют свои желания, и подвергают совокупное сие произволение верховной власти, или паче препоручают ей только оное для произведения в действо.

<…> alles äußerliche der Religion, nur die Glaubenslehren und Meinungen ausgenommen, gehöret unter die oberste Gewalt. Man begreifet dieses unter dem allgemeinen Nahmen der Religions-Policey; und diese ist demnach unstreitig ein Gegenstand unseres Werkes.

<…> Все внешности веры, выключая только принятые ею учения и мнения, должны подлежать верховной власти; а как под общим именем касающагося до веры благоустройства все то и разумеется, то и приемлю его в число верных сочинения сего предметов.

Ich glaube aber, daß die Welt die Gerechtigkeit und Billigkeit, die noch in ihr statt findet, mehr dem Scheu vor dem Urtheil der Menschen, als denen natürlichen und bürgerlichen Gesetzen, oder der Liebe der Menschen zur Billigkeit zu danken hat. 

Я думаю, что правосудие и справедливость ведутся еще во свете больше тем, что стращают злонравных людские переговоры, нежеле естественными и гражданскими законами, или склонностию человеческою ко справедливости. 

Eine jede Regierung setzet ein Oberhaupt und eine Gewalt voraus; und keine Regierung kann ohne eine solche Gewalt statt finden. Hieraus folget offenbar, daß die häusliche Gewalt durch die Verfassung der Republiken, weder aufgehoben wird, noch gehindert werden darf. Der Staat muß vielmehr von der guten Beschaffenheit und Ausübung dieser Gewalt seine hauptsächliche Wohlfarth erwarten, die mit der Wohlfarth der Familien in so genauem Zusammenhange stehet.  

Всякое правление предполагает бытие начальника и власти; и ни какое правительство без таковаго могущества состояться не может. Отсюда же явствует, что устроение гражданских обществ не долженствует домашней власти ни уничтожать, ни обезсиливать: но государству надобно еще от изрядного состояния и произвождения сей власти главнейшаго ожидать себе благополучия, которое с благосостоянием семейств в крайне тесном пребывает союзе. 

Folglich kann kein vernünftiges und gesittetes Volk Sklaven haben, die Rechte der Natur und der Menschheit gröblich zu beleidigen <…>.

И так ни который разумный и благонравный народ, не нанося правам природы и человека несноснаго оскорбления, не может иметь рабов <…>.

Die bürgerlichen Tugenden aber bestehen eben in Handlungen, welche mit denen Gesetzen übereinstimmen; und Gesetze, welche nicht beobachtet werden, können nicht die geringste Wirkung auf das gemeinschaftliche Beste haben. Folglich ist es gar nicht möglich, daß ohne bürgerliche Tugenden ein gemeinschaftliches Beste, und überhaupt eine Bürgerliche Verfassung statt finden kann.

Гражданския же добродетели не в ином чем заключаются, как в соответствующих законам делах; и все те узаконения, которыя не наблюдаются, не могут ни какого на приращение общаго блага произвести действия. Следовательно нельзя тому и статься, чтобы без гражданских добродетелей возможно было общему благу и вообще гражданскому устроению существовать. 

<…> so ist das gemeinschaftliche Beste nicht allein der Grund, worauf alle bürgerliche Tugenden beruhen; sondern auch der Maaßstab, wornach allein deren Größe und Verdienst beurtheilet werden kann. 

<…> надобно общее благо почитать не токмо основанием всех гражданских добродетелей, но и размером, по коему о величии их и достоинств судить можно.

Die wahren Triebfedern bürgerlichen Tugenden bestehen in Liebe des Vaterlandes, und in der wahren Ehre.

Прямые поощрения к великим гражданским добродетелям заключаются в люблении отечества и в истинной чести.

Die Ueppigkeit bestehet demnach in den Bequemlichkeit und Annehmlichkeiten des Lebens, welche der größte Theil der, in der Republik lebenden, Menschen sich nicht verschaffen kann.

Следовательно роскошь состоит в выгодах и приятностях житейских, которых большая половина живущих в гражданском обществе людей приобретать себе не может. 

Das Wesen der Democratie bestehet in der Gleichheit der Bürger und je vollkommener diese Gleichheit erhalten wird, desto glücklicher und dauerhattiger wird die Republik seyn. Eben so ist es dem Wesen der Democratie gemäß, die Bürger zu der Tugend der Sparsamkeit anzuhalten; weil auch der Vorzug in dem äußerlichen Aufwand und in der Verschwendung der vollkommenen Gleichheit der Bürger nicht gemäß ist (§ 195).

Существенность народнаго правления состоит в равенстве граждан; и чем лучше сие равенство соблюдается, тем благополучнее и долговременнее будет его бытие (пар. 195). Не меньше свойственно существу народнаго правления и то, чтобы приучать граждан к добродетели и бережливости, по тому что преимущество в разсуждении внешней пышности и разточения не соответствует совершенному равенству граждан (пар. 196). 

Da die Natur der Aristocratie insonderheit eine große Mäßigung des regierenden Adels, sowohl in ihren äußerlichen Vorzugen, als in ihrem Aufwande erfordert (§ 196); so siehet man leicht, daß die Einschränkung der Ueppigkeit hauptsächlich dieser Regierungsform eigen ist.

Поелику существо вельможнаго правления требует особливо великой умеренности от сопричастнаго правлению дворянства в разсуждении как внешних их преимуществ, так и издержек (пар. 197); то легко понять можно, что сему роду правления свойственно наипаче полагать пределы роскоши.

Die Grundverfassung der Monarchie läßt unter allen Regierungsformen am meisten den Unterschied der Stände und verschiedener Classen und Ordnungen des Volkes zu; und es ist dieser Einrichtung gemäß, daß sich die verschiedenen Stände auch durch ihren äußerlichen Pracht und Aufwand von einander unterscheiden. Hier ist der Monarch der Magnet, der alles an sich ziehet, und der Mittelpunct, zu dem sich alles tränget. 

Коренное устроение самодержавия терпит разность чинов и состояний народа больше, нежели все прочие роды правления: следовательно с разположением сим совершенно сходно и то, чтобы чины отличались между собою и внешним своим великолепием и пышным житием. Самодержец бывает тут средоточием, к коему все теснятся. 

Die Despoterey ist keine besondere Regierungsform. Sie ist weiter nichts, als der höchste Mißbrauch der Monarchie. 

Самовластие нельзя почесть особым родом правления. Оно есть не иное что, как наивеличайшее злоупотребление самодержавной власти.