министр

.term-highlight[href='/ru/term/ministr'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministr-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrov'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrov-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministra'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministra-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrah'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrah-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrov-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrov-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministru'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministru-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministry'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministry-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrami'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrami-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministra-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministra-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministr-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministr-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrom'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrom-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrom-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrom-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrami-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrami-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministry-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministry-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministram'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministram-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministrah-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministrah-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministre-2'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministre-2-'], .term-highlight[href='/ru/term/ministram-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/ministram-1-']
Оригинал
Перевод
P. 166

Ecoutez parler les Nobles des Provinces, ils demeureront d’accord qu’un particulier ne peut mieux chercher sa fortune qu’à la suitte d’un Prince ou d’un Ministre d’Etat ; que les emplois qu’il lui donne sont autant de dégrez pour y monter <…>. 

С. 91

Почти все провинциальное шляхетство в том мнении остается: что партикулярному человеку лутче и полезнее всего на свете у Принца или у статского Министра быть, и по степеням приличнаго себе чина дослуживаться <…>.

Совершенное воспитание детей (1747)
Жан Батист Морван де Бельгард
P. 389

Ch. XIV. Ces grands Ministres, ces Favoris de la Fortune, ces Hommes si célèbres sont chassez du monde par la mort, sans qu’il en reste la moindre trace <…>.

С. 309

Гл. 14. Великих Министров, статских людей, и славных полководцов, смерть с сего света так согнала; что не только следу, но ниже памяти их не осталось.

Истинный христианин и честный человек (1762)
Жан Батист Морван де Бельгард
P. 414

Ch. XV. Dieu a fait dépositaires de sa justice les personnes constituées en Dignité, les Princes, les Souverains, les Juges, [p. 415] les Magistrats ; c’est à eux qu’il apartient de régler la déstinée des autres.

С. 330

Гл. 15. Бог; учинил наместниками своего правосудия на земли, Монархов: а они уже; определяют от себя Министров, судей, и народных властей: которым суд, и росправу производить.

[Примечание: переводчик исказил структуру и содержание оригинального текста; дословно данный фрагмент можно перевести так – "Бог сделал хранителями своей праведности людей, состоящих в достоинстве князей, государей, судей, магистратов"].

Истинный христианин и честный человек (1762)
Жан Батист Морван де Бельгард
S. 331

Der Sultan, welcher einer von den besten Regenten aus dem ottomanischen Hause war, mußte den Thron verlassen, und der Großvezier, welcher <...> einen guten Anfang gemacht hatte, durch Einführung der Buchdruckerey den Türken eine Liebe zu den Künsten und Wissenschaften beyzubringen, ward nebst vielen andern Ministern jämmerlich strangulirt.

С. 268-269

Султан, бывший из наилучших оттоманскаго дому государей, должен был оставить престол; и великой Визирь, которой изрядное начало сделал для вкоренения в турках чрез учреждение типографии любви к художествам и наукам, удавлен бесчеловечно с многими другими Министрами.

P. 187

La malheureuse coutume de proscrire introduite par Sylla continua sous les Empereurs ; & il falloit même qu’un Prince eût quelque vertu pour ne la pas suivre : Car comme ses Ministres & ses Favoris jetaient d’abord les yeux sur tant de confiscations, ils ne lui parloient que de la nécessité de punir & des périls de la clémence.

С. 194

Введенное от Суллы пагубное изгнания обыкновение продолжалось при императорах; и дабы оному не следовать, требовалось непременно, чтобы государь имел в себе некоторую добродетель: ибо как его министры и его любимцы прежде всего устремляли свой взор на разхищение гражданскаго имения, то они ни о чем больше ему не говорили, как о необходимости наказания, и о произходящей от милости опасности.

P. 137

Mon cher Aristias, poursuivit Phocion, j’ai tâché de ramener à des principes fixes & certains, cette science qu’on nomme Politique, & dont les Sophistes nous avoient donné une idée bien fausse. Ils la regardent comme l’esclave ou l’instrument de nos passions; de-là l‘incertitude & l’instabilité de ses maximes; de-là ses erreurs, & les révolutions qui en sont le fruit. Pour moi, je fais de la politique le ministre de notre raison, & j’en vois résulter le bonheur des sociétés.

С. 164

Дорогой мой Арист, продолжал Фокион, я старался по прежнему возстановить твердыя и надежныя начала той науки, которую называют политикою и о которой мудрецы дают нам понятие довольно ложное. Они [с. 165] признавают ее за рабыню или за орудие наших страстей; от того ненадежность и непостоянство в ея правилах; оттуда ея погрешности и премены, яко плоды оных; а я из политики делаю министра, то есть служителя нашего разума, и вижу от того произходящее благополучие обществ.

P. 116

Le cardinal de Richelieu, pensant [р. 117] peut-être qu’il avoit trop avili les ordres de l’état, a recours pour le soutenir aux vertus du prince & de ses ministres ; & il exige d’eux tant de choses, qu’en vérité il n’y a qu’un ange qui puisse avoir tant d’attention, tant de lumieres, tant de fermeté, tant de connoissances ; & on peut à peine se flatter que d’ici à la dissolution des monarchies, il puisse y avoir un prince & des ministres pareils.

Comme les peuples qui vivent sous une bonne police, sont plus heureux que ceux qui, sans regle & sans chefs, errent dans les forêts ; aussi les monarques qui vivent sous les loix fondamentales de leur état sont-ils plus heureux que les princes despotiques, qui n’ont rien qui puisse régler le cœur de leurs peuples ni le leur.

De l'esprit des lois. T. 1 (1757)
Charles Louis de Montesquieu
С. 117

Кардинал Ришелье думая, может быть, что он в великое безсилие привел чины государства, имел прибежище для удержания онаго к храбрости своего Государя и его министров; и он требует от них толиких вещей, что по справедливости надобно быть ангелу, что бы иметь только внимания, толико просвещения, толико твердости, и толико знания, и едва ли можно ласкать себя тем, что бы по приведении в разстройку самодержавнаго правления, мог он иметь подобнаго тому Государя и министров

Как люди живущие под благоразумным правлением  несравнено благополучнее тех, кои без законов и предводителей скитаются по пустыням; так самодержцы живущие под основательными законами государства благополучнее самовластных Государей не имеющих [с. 118] ни чего того, что бы могло управлять сердцем народа и их собственным.

О разуме законов (1775)
Шарль Луи де Монтескье
P. 341

Mais quand les citoyens aiment leur devoir, & que les dépositaires de l’autorité publique s’appliquent sincérement à nourrir cet amour par leur exemple & par leurs soins, toutes les difficultés s’évanoüissent, l’administration prend une facilité qui la dispense de cet art ténébreux dont la noirceur fait tout le mystere. Ces esprits vastes, si dangereux & si admirés, tous ces grands ministres dont la gloire se confond avec les malheurs du peuple, ne sont plus regrettés : les mœurs publiques suppléent au génie des chefs ; & plus la vertu regne, moins les talens sont nécessaires.

С.34

Но когда граждане любят свою должность, и сберегатели народной власти чистосердечно прилежат примером и старанием питать сию любовь; тогда все неудобности изчезают, и правление с такою поспешностию отправляется, что и нужды не имеет в сем скрытом искустве, коего завеса коварств и злостей составляет всю тайну. Все те пространные умы столь опасные и удивления достойные, все те великие министры, коих слава замешана на нещастиях народов, уже не возбуждают сожаления: народные обычаи заменяют дарования начальников; и чем больше добродетель владычествует, тем менее таланты необходимы.

P. 166

§II. Premiere raison de ne pas choisir un Ministre sans naissance 

La premiere, afin de maintenir les sujets dans l’obéissance ; car si le Ministre est un homme du Peuple, ses égaux lui porteront envie, & les nobles refuseront de se soumettre à leur inferieur : ainsi l’envie des uns, & la hauteur des [p. 167] autres, rendront le Ministre roturier, non seulement odieux à tous, mais encore un sujet de mépris dans tout ce qui émanera de lui <…>.

L’homme d’état, par Nicolo Donato. T. 1 (1767)
Nicolò Donà (Donato), Jean-Baptiste-René Robinet
Л. 63 об.

Первая причина

Первая причина состоит в содержании подчиненных в повиновении. Ибо ежели министр будет из простаго народа, то равныя ему будут завидовать, а  благородные откажутся покоряться нижшему себя [л. 64.] таким образом зависть одни и высокомерие других, сделают простолюдима [sic] министра не только ненавистным всем, но еще и предметом презрения во всем том, что будет происходить от него<…>.

Статской человек (1786)
Николо Дона (Донато), Жан-Батист-Рене Робине
P. 70

L. 262. Placés au-dessus de toutes les loix humaines, ils n’auront désormais, dans les affaires ecclésiastiques et civiles, d’autre Supérieur que Dieu seul. Ils jouiront du droit souverain de faire et d’interprêter les loix, de les abroger, d’y déroger, de donner ou d’ôter les emplois, selon leur bon plaisir, de [p. 71]  nommer les Ministres et tous les Officiers de l’état, de disposer des forces et des places du royaume, de faire la guerre et des traités avec qui et quand ils le jugeront à propos, d’imposer des tributs, de déterminer et de régler les cérémonies de l’office divin, de convoquer des conciles ; en un mot, le Roi réunira seul dans sa personne, tous les droits éminens de la souveraineté, quelques noms quils puissent avoir, et les exercera en vertu de sa propre autorité.

С. 52

П. 250. Будучи выше всех человеческих законов, не будут они иметь впредь, в делах [с. 53] духовных и гражданских, инаго начальника кроме единаго Бога. Будут они пользоваться самодержавным правом выдавать и толковать законы, уничтожать оные, прибавлять или уменьшать их силу, давать и отнимать должности, по их воле, назначать Министров и всех чиновников Государства, разпоряжать силами и крепостьми Королевства, объявлять войну и заключать трактаты, с кем и когда за благо разсудят, налагать подати, ограничивать и учреждать обряды церковнаго служения, созывать соборы; одним словом, Король один соединит в своей особе все правы самодержавия, под каким бы именем оныя ни существовали, и действовать оными должен в силу собственной своей власти.

P. 409

L. 272.  Ce n’est point le Souverain, ce sont les Loix qui doivent regner sur les hommes ; le Prince n’en est que le Ministre et le premier dépositaire.

С. 324

П. 260. Не Государь, но законы должны царствовать над людьми: Государь есть только Министр и хранитель оных.

P. 12

Tout le monde croit être homme d'Etat et des Siécles entiers ont fait effort pour en produire quelques uns. L'homme d'etat n'est rien [р. 13] en apparence et il est tout en réalité. Il n'est ni missionaire, ni ministre des autels, mais il sait que la religion est la prémiere legislation du monde, le lien le plus fort de toutes les societés, le pivot de tous les trônes, la consolation de tous les cœurs et le frein de toutes les passions; il la protége, la défend et la respecte. 

Il n'est pas magistrat, il ne sait pas ce que les loix disent dans tous les cas, mais il sent ce qu'elles doivent dire. Il révère leur antiquité, il y touche avec circonspection, il administre par elles et par elles il prévient les délits au lieu de les punir. Il entretient l'harmonie du corps politique et sa justice vigilante veille continuellement à la sureté des personnes, à la propriété des choses et au bonheur de tous. 

<…> Son génie expireroit dans les opérations matérielles du financier subalterne, mais législateur de la finance, il anime par elle le corps politique, multiplie ses forces et accroit sa puissance. Il veille egalement aux intérets du proprietaire, du commerçant, du créancier de l'Etat, du salarié et du pauvre. 

<…> [P.  15] En un mot l'homme d'Etat livré à une seule passion qui fait taire toutes les autres, l'amour de la gloire, met son bonheur dans le bon heur public et sa récompense dans l'opinion de la postérité; soutenu par le sentiment de ce qu'il vaut, il oppose à la calomnie ses vertus et à l'envie ses succès; <…> il est la providence de son pays et le ministre de tous les siécles, car il répare le passé, gouverne le present et prepare l'avenir.

С. 23

Всякой человек думает быть Министром, но целыя столетия старались произвесть токмо нескольких. Министр ничто с виду, но все в самом действии. Он ни проповедник, ни священнослужитель, но знает, что религия есть первой закон света, крепчайший союз всех обществ, основание всех престолов, утешение всех сердец и преграда всех страстей; он ее покровительствует, защищает и почитает. 

Он не судья, но знает, что законы предписывают во всяком случае, но чувствует, что они повелевать должны. Он чтит их древность, с осторожностию прикасается к ним, управляет ими и предупреждает преступления вместо наказания их. Он сохраняет согласие в политическом корпусе и его бдительное правосудие беспрестанно печется о безопасности лиц, о собственности вещей и благополучии всех. 

<…> [С.  24] Способность его пропала бы в вещественны трудах нижняго Казначея, но имея верховную власть в заборе государственных доходов, он ими возбуждает политической корпус, умножает его силы и распространяет власть. Он равно печется о пользе владельца, купца, заимодавца Государственнаго, живущаго на жалованье онаго и беднаго человека. 

<…> [C. 27] Одним словом: Министр следуя единой страсти, заглушающей все прочия, любви к славе, поставляет все свое благополучие в благополучии общества и награду свою во мнении потомства; подкрепляем чувством своей цены, противопоставляет клевете свои добродетели, а зависти свои успехи; <…> он провидение Государства своего и служитель всех веков, поелику исправляет [с. 28] прошедшее, управляет настоящим и приготовляет будущее.

P. 30

Elle n'avoit pour objet, disoit le ministre de la révolution, que de doubler les lumieres du tiers-etat sans accroitre sa préponderance ; mais cet ordre, entrainé par l'impulsion qu'il lui avoit donnée abusa sur le champ de la grace du moment et voulut en débutant accabler les deux autres ordres de la masse de sa composition.

С. 55

Предмет оной, по словам Министра революции, был тот, чтоб усугубить познания третьяго чина, не увеличивая превосходства его; но чин сей, влекомый полученным поощрением немедленно во зло употребил благоприятность минуты и при начале дел своих, хотел преодолеть два прочия чины превосходством числа своего.

P. 37

Le véritable souverain d'alors, le ministre de la révolution sentoit son credit chanceler. L'assemblée usurpatrice menacoit de se soustraire à son influence. Il choisit au hazard quelques uns des décrets odieux qu'elle venoit de rendre et dicta au Roy au nom du bien public des observations qui irritèrent l'assemblée au lieu de la soumettre. Le ministre qui avoit agi sacrifia le Roi qui n'avoit que signé.

С. 69

Настоящий Государь тогдашний, Министр революции, почувствовал силу свою колеблющуюся. Хищническое собрание грозило избыть его влияния. Он выбрав на удачу несколько гнусных определений, оным зделанных, именем общественнаго блага внушил Королю примечания, которые раздражили собрание вместо покорения. Министр действовавший пожертвовал Государем токмо подписавшим.

P. 178

L. 353. Lorsqu’il est question de rétablir une nation dégradée, lui donner en quelque forte une nouvelle existence, et lui rendre toute l’énergie qu’elle a perdu, il n’est pas surprenant que certaines parties dans l’administration, soient encore languissantes, Vouloit même trop [p. 179] se hâter, ce seroit s’exposer au danger de rendre les plus beaux projets inutiles. <...> Cependant, pour mettre autant d’ordre qu’il a été possible dans le gouvernement, le Roi a créé un Conseil d’Etat, composé des Ministres les plus habiles, et auquel se rapportent toutes les affaires importantes.

С. 132

П. 342. Когда идет дело о возстановлении униженнаго народа, о доставлении ему некоторым образом новаго бытия, о вселении в него потерянной силы; не удивительно, что некоторыя части правления, еще не совсем оживотворены; да и спешить тем с лишком много не льзя, не подвергаясь опасности учинить наилучшие намерении безполезными. <…> Для заведения, сколько можно, порядка в правлении, Король учредил Штатской совет, составленной из искуснейших Министров; в которой взносятся все важные дела.

P. 88

L. 322. Enfin ce Monarque voit tout, dispose de tout par lui-même ; trois ou quatre des principaux Seigneurs ont le titre de Ministres, mais presque sans fonctions. Il y a cependant trois Bureaux, où se traitent les affaires étrangers, celles de l’intérieur du Royaume, et la Guerre.

С. 69

П. 311. Словом сей Государь все видит, все разпоряжает сам собою: три или четыре вельможи носят звание Министров, но почти не отправляют должностей. Есть однако три департамента, в коих производятся дела чужестранные, внутренние и Военные.

P. 351

L. XXXVII. Ceylan. Quoique les choses ayent changé de face, on peut dire néanmoins que le gouvernement de ce royaume a encore des loix et des maximes qui rendroient [p. 352] cette nation heureuse, si le prince n’abusoit pas de son pouvoir pour les violer. Ses états sont héréditaires ; mais le roi choisit à son gré un successeur parmi les enfants, ou divise entr’eux ses états. Les rênes de l’empire sont dans les mains de deux principaux ministres <...> chargés du gouvernement civil et militaire.

С. 238

П. 37. Цейлан. Хотя образ вещей пременился, можно сказать однакож, что правление сего Королевства имеет еще законы и правила, могущия учинить жителей щастливыми, естьлиб Государь не употреблял во зло своей власти и в нарушение законов и правил [с. 239] оных. Владении его теперь наследные; но Король наследника избирает по своей воле между детьми, или делит между ими земли. Правление государства находится в руках двух главных Министров, <…> коим поручены гражданския и военныя дела.

P. 56

L. XVI. La Turquie. Le mouphti décide toujours ; mais le Grand-Seigneur laisse agir son visir comme il lui plaît. Toute l’autorité du Souverain réside dans ce premier ministre qui seul gouverne l’Etat. Il juge en dernier ressort, régle le commerce, administre les finances et commande les armées. Son maître, qui a bien d’autres occupations dans son serail, se repose sur lui de tout ; mais, au moindre mécontentement, il le fait étrangler ; et cette politique rigoureuse prévient les inconvéniens qui pourroient naître d’une puissance si absolue.

С. 59

П. 16. Турция. Муфти решит, но Султан дает волю Везирю действовать по своему произволению. Вся сила Государства в особе сего перваго Министра, которой один управляет Империею. Он судит без аппеляции, учреждает торговлю, распоряжается доходами, повелевает войском. Государь, которому и без того есть много дела в серале, полагается на него во всех мелочах; но при малейшем неудовольствии приказывает его задавить. Таковая строгая политика предупреждает неудобности, могущия произойти от чрезмеру великой силы.

P. 4

C'est uniquement aux Rois & aux Souverains, à qui il donne un Archange, ou plusieurs Anges pour les garder & les aider à bien gouverner leurs Etats ; & il est important que l'on sçache, que les Rois peuvent se décharger du poids des affaires sur leurs ministres & choisir quelques-uns des plus capables de leurs sujects pour travailler en leur place, mais qu'ils n'ont pas le pouvoir de commander aux Anges que Dieu leur a donnés, & qu'il semble n'avoir voulu appliquer qu'à cette fonction, de passer jusques en la personne de céux qu'ils veulent choisir pour gouverner l'Etat.

Л. 10 об. – 11

Единым толко монархом определяется архангел или несколко ангелов, дабы их охранять и вспомоществовать в правлении наилутчим образом своих земель, а притом могут короли слагать труд свой на министров и избавлятся тягости, поручая исполнение дел своих наиспособнейшим из своих подданных; но определенными от Бога ангелами повелевать ни малой не имеют власти, ибо они, как кажется, от Всевышняго назначены к тому, чтоб святость свою тем, коих они благоволяют, избирать владетелями государств.

P. 60–61

Quand on veut recompenser, il faut devant toutes choses avoir égard aux services des personnes, & leur faire justice ; car les recompenses ne sont pas dûes à tous les gens qui les pretendent, mais seulement à ceux que l'on en juge dignes. L'ambition ne doit point tenir lieu de merite, ni les pretentions passer pour des services réels. Les Empereurs Théodose & Valentinien, ont toujours fait mention dans les provisions des charges, des Gouvernemens & des autres emplois qu'ils donnoient à leurs sujets, des raisons & des motifs qui les portoient à en user de la sorte, & ils vouloient bien que tout le monde sçût, que les gens qu'ils choisissoient pour remplir ces hautes charges, y avoient quelque droit, puis qu'outre leur merite particulier, l'Etat avoit encore tire d'eux de grands services. Quiconque en use autrement, s'attribue un pouvoir qui ne lui appartient pas ; Et si l'on veut se donner la peine d'examiner un decret que ces mêmes Empereurs ont porté, l'on reconnoîtra indubitablement, en penetrant le sens que renferment leurs paroles, qu'il n'est nullement permis aux Souverains de disposer des charges & des emplois suivant qu'il leur plait, car la loi dit expressément qu'à l'égard des dignités & des recompenses, il y a une obligation fondée sur la justice, & laquelle on doit satisfaire, & qu'en ces sortes de rencontres le Prince tient seulement lieu d'un interprete, pour declarer à qui l'honneur appartient, & quel est celui quel'on doit recompenser. Ou si vous voulez, le Prince en cette occasion est un ministre fidele & incorruptible, qui dispense sagement le bien qu'on lui a confié.

Л. 82 об. – 84

Когда надобно ково наградить, то должно наперед разсмотреть заслуги ево и потом уже зделать удоволствие, ибо награждение следует не для всех тех, кто онаго требует, но толко тем, ково почтут оного быть достойным. Честолюбие не должно приемлемо быть за достоинство, ниже требование за особливые услуги; императоры Феодосий и Валинтион при провождении в губернаторы и протчие чины объявляли всегда те обстоятелства и причины, для чего возводили они их на такой степень и чрез то всему свету показывали, что избираемые ими в те чины персоны имели к тому некоторое право, ибо они сверх природнаго их достоинства показали г[осу]д[а]рству и знатные еще услуги; когда ж государь поступает в том противным образом, то он присвоивает себе такую власть, какая ему не принадлежит, и естьли разсмотреть закон сих же императоров, то содержание онаго ясно покажет, что монархом нимало не дозволяется возводить в чины и определять к должностям по своему соизволению, ибо в законе точно изображено, что в разсуждение достоинства и награждения есть некоторая должность, основанная на справедливости, которая требует точнаго исполнения; и что в таких случаях государь представляет персону истолкователя, которой по справедливости должен об[ъ]явить, кому та честь принадлежит и кто заслужил награждение или может также назватся верным и не мздоивчивым министром, которой с разумом делает участниками благополучия порученнаго ему.

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter
и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!