mœurs

.term-highlight[href='/ru/term/moeurs'], .term-highlight[href^='/ru/term/moeurs-'], .term-highlight[href='/ru/term/moeurs-1'], .term-highlight[href^='/ru/term/moeurs-1-'], .term-highlight[href='/ru/term/moeurs-2'], .term-highlight[href^='/ru/term/moeurs-2-'], .term-highlight[href='/ru/term/moeurs-3'], .term-highlight[href^='/ru/term/moeurs-3-']
Оригинал
Перевод
T. 8. P. 220

Il faut dire la même chose des Chinois que des peuples de Babylone ; ils composoient déjà sans doute un vaste empire policé. Mais ce qui met les Chinois au-dessus de tous les peuples de la terre, c’est que ni leurs loix, ni leurs mœurs, ni la langue que parlent chez eux les lettrés, n’ont pas changé depuis environ quatre mille ans. Cependant cette nation, la plus ancienne de tous les peuples qui subsistent aujourd’hui, celle qui a possédé le plus vaste & le plus beau pays, celle qui a inventé presque tous les Arts avant que nous en eussions appris quelques-uns, a toûjours été omise, jusqu’à nos jours, dans nos prétendues histoires universelles : & quand un espagnol & un françois faisoient le dénombrement des nations, ni l’un ni l’autre ne manquoit d’appeller son pays la premiere monarchie du monde.

С. 4

Как об Вавилонянах. так и о Хинах можно заключить, что они жили весьма за долго до воплощения Христова, и составляли уже тогда обширное и просвещенное государство. Они превосходят всех прочих народов тем, что ни закон, ни поведения, ниже язык их употребляемый хинскими писателями, не пременили близ четырех тысяч лет. Однако изо всех ныне обитающих сей наидревнейший народ, обладающий пространными и лучшими землями, изобретший все науки прежде нежели мы единую познали, до самых нанешних времен пропущен был в Истории, называемой Всеобщею. Когда Ишпанец, или француз описывал свое государство, всякой свое первейшим полагал.

Переводы из Энциклопедии. Ч. 1 (1767)
Франсуа-Мари Аруэ (псевд. Вольтер)
Т. 8. P. 223

De l’utilité de l’Histoire. Cet avantage consiste dans la comparaison qu’un homme d’état, un citoyen peut faire des loix & des mœurs étrangeres avec celles de son pays : c’est ce qui excite les nations modernes à enchérir les unes sur les autres dans les arts, dans le commerce, dans l’Agriculture.

С. 15

О пользе истории. История нас пользует тем, что какой ни есть служащей человек или гражданин, читая ея может сравнивать законы и нравы со своими. От сего возбуждается старание во всяком народе превзойти другия в науках, купечестве и земледелии.

Переводы из Энциклопедии. Ч. 1 (1767)
Франсуа-Мари Аруэ (псевд. Вольтер)
Т. 8. P. 225

On veut que vous meniez votre lecteur par la main le long de l’Afrique, & des côtes de la Perse & de l’Inde ; on attend de vous des instructions sur les mœurs, les lois, les usages de ces nations nouvelles pour l’Europe.

С. 27

<…> желают, чтобы ты водил с собою читателя своего по всей долготе Африки, по краям Индии и Персии, ожидают от тебя известия о правах, узаконениях и поведениях сих народов, Европе неизвестных.

Переводы из Энциклопедии. Ч. 1 (1767)
Франсуа-Мари Аруэ (псевд. Вольтер)
T. 5. P. 338

Si les politiques étoient moins aveuglés par leur ambition, ils verroient combien il est impossible qu’aucun établissement quel qu’il soit, puisse marcher selon l’esprit de son institution, s’il n’est dirigé selon la loi du devoir ; ils sentiroient que le plus [p. 341] grand ressort de l’autorité publique est dans le cœur des citoyens, & que rien ne peut suppléer aux mœurs pour le maintien du gouvernement. Non-seulement il n’y a que des gens de bien qui sachent administrer les lois, mais il n’y a dans le fond que d’honnêtes gens qui sachent leur obéir. Celui qui vient à bout de braver les remords, ne tardera pas à braver les supplices ; châtiment moins rigoureux, moins continuel, & auquel on a du moins l’espoir d’échapper ; & quelques précautions qu’on prenne, ceux qui n’attendent que l’impunité pour mal faire, ne manquent guere de moyens d’éluder la loi ou d’échapper à la peine. Alors comme tous les intérêts particuliers se réunissent contre l’intérêt général qui n’est plus celui de personne, les vices publics ont plus de force pour énerver les lois, que les lois n’en ont pour réprimer les vices ; & la corruption du peuple & des chefs s’étend enfin jusqu’au gouvernement, quelque sage qu’il puisse être : le pire de tous les abus est de n’obéir en apparence aux lois que pour les enfreindre en effet avec sureté. Bientôt les meilleures lois deviennent les plus funestes : <…>.

С. 21

Ежели бы политики меньше были ослеплены своим высокомерием, они б увидели сколь невозможно, чтоб учреждение, каково бы ни было, шло по их намерению ежли оно неуправляемо законом должности; они б почувствовали, что наибольшая сила власти есть в сердцах гражданских, и ни что для удержания правления в его силе благонравия заменить не может. Не только надобно добрым людям быть, которые бы хорошо управляли законами: но в самой вещи одни только честные люди умеют и повиноваться оным. Кто уже мог одолеть собственные угрызения совести, тот конечно отважится вытерпить наказание, муку меньше жесткую, меньше продолжительную, [c. 22] и от которой он по крайней мере имеет надежду избавиться, какие бы предосторожности взяты не были, которыя люди ждут только свободного времени своим злодеяним, те конечно имеют способы перетолковывать закон или избавиться наказания. Тогда все пользы участныя совокупляются против пользы пользы общей, которая уже в то время становится ничье, и пороки народные имеют уже больше силы ослаблять законы, нежели законы изправлять их; изпорченность народа и начальников различается наконец на все правления, какое бы оно разумное быть ни могло: хуждшее из всех злоупотреблений, ежели когда лишь видимо покарются законам для того, чтоб в самой вещи тем свободнее пренебрегать оные. Скоро наилучшие законы становятся пагубнейшими: <…>.

P. 905

<…> le charme naissant des beaux Arts fut employé pour adoucir les moeurs, & disposer insensiblement les esprits à la contrainte des lois.

Grec (1757)
Louis de Jaucourt
C. 3

Приятность из свободных наук рождающаяся умягчила человеческие нравы, и не чувствительно предугатавала их сердца к повиновению законам.

Dissert. Р. 26

On trouve trois sortes de Loix dans tous les Païs ; à sçavoir, celles qui tiennent à la Politique, & qui établissent le Gouvernement ; celles qui tiennent aux Moeurs & qui punissent les Criminels; & enfin les Loix Civiles, qui réglent les Successions, les Tutelles, les Usures & les Contracts. Les Legislateurs, qui établissent des Loix dans des Monarchies, sont ordinairement eux-mêmes Souverains : si leurs Loix son[t] douces & équitables, elles se soutiennent d’elles-mêmes ; [p. 27] tous les Particuliers y trouvent leur avantage : si elles sont dures & tyranniques, elles seront bientôt abolies ; parce qu’il faut les maintenir par la violence, & que le Tyran est seul contre tout un Peuple, qui n’a de désir que de les supprimer.

Dans plusieurs Républiques, où des Particuliers ont été Legislateurs ; leurs Loix n’ont réüssi qu’autant qu’elles ont pû établir un juste équilibre entre le Pouvoir du Gouvernement & la Liberté des Citoiens.

С. 356

В каждой земле находим мы троякое законов разделение; то есть те, которые надлежат до Политики, и на которых основано стоит правление, те, которые касаются до нравов, и наказывают преступников, наконец гражданские законы, которые учреждают наследства, опекунства, рост и договоры. Законодатели, поставляющие законы в монархиях, обыкновенно они же сами суть и самодержцы: ежели их законы кротки и справедливы, то они сами чрез себя сохраняются, все подданные находят в них свой прибыток, ежели они жестоки и безчеловечны, то скоро потреблены будут, понеже их должно сохранять чрез насилие, и для того, что тиран один не может стоять против всего народа, который ничего больше не желает, как их изтребления.

Во многих республиках, где граждане были законодателями, законы их по стольку могли успеть, по скольку могли они уставить надлежащее равновесие между властию правления и вольностию граждан.

История Бранденбургская (1770)
Фридрих II Гогенцоллерн
P. 110

Tout commence à changer de face. Les hommes errans jusqu'ici dans les Bois, ayant pris une assiéte plus fixe, se rapprochent lentement, se réunissent en diverses troupes, & forment enfin dans chaque contrée une Nation particuliére, unie de mœurs & de caractères, non par des Réglemens & des Loix, mais par le même genre de vie & d'alimens, & par l'influence commune du Climat.

С. 68

Все начинает переменять свой вид, люди бродящие до того в лесах, приняв пребывание более утвержденное сближаются мешкотно, соединяются в различныя толпы и составляют наконец во всякой стране особливый народ, соединенный нравами и свойствами, не по учреждениям и законам, но по единакому образу жизни, одинакой пищи, и по общему действию климата.

P. 149

Peut-il exister une forme de gouvernement, où les peuples soient à la merci du prince, de manière qu’il n’y ait ni propriété fixe ni sureté personnelle ? Sans doute le despotisme trouve par tout quelque barrière, sinon dans les lois fondamentales, du moins dans les coutumes, les mœurs, dans l’intérêt général, dans son intérêt particulier. Sans doute aussi la passion des Grecs pour la liberté, & leur haine pour les Perses, les ont rendus exagérateurs sur le despotisme asiatique.

C. 155

Может ли существовать образ правления, в котором бы народы были преданы совершенно воле Государя, так что не было бы у них, ни собственности, ни безопасности личной? Без сомнения, деспотство всюду обретает некое варварство, естьли не в основательных законах, покрайней мере в обыкновениях, во нравах, в общей и частной пользе. И в том нет сомнения, что страсть Греков к вольности, и их ненависть к Персам заставила их увеличить Асийское деспотство.

P. 207

Le sort des esclaves méritoit la compassion d’un bon prince, & [p. 208] Servius l’adoucit en bon politique. Il sentoit, malgré la barbarie des moeurs, combine il étoit affreux que la servitude se transmît de pere en fils, sans que l’humanité pût jamais rentrer dans ses droits ; combine des esclaves réduits au désespoir devoient être nécessairement ennemis de leurs maîtres ; combine il seroit facile de les attacher à l'état, en leur saisant espérer d’en devenir membres. Touché de ces raisons, que le sénat eut peiné à goûter, il permit non-seulement de render la liberté aux esclaves, mais d’incorporer les affranchis au nombre des citoyens. Le nom d’affranchis, qu’ils conservoient, rappeloit des idées humiliantes : c’étoit néanmoins un grand bonheur d’échapper à la condition servile ; d’autant plus que les Romains ne mettoient guère de différence entre leurs esclaves & leurs bêtes. Les affranchis n’entrèrent que dans les quatre tribus de la ville, les moins considérable de toutes.

C. 225

Жребий невольников заслуживал соболезнование разумнаго и добраго государя, и Сервий умягчил оной, как должно искусному политику. Он чувствовал, не взирая на варварские тогдашние обычаи, колико было ужасно, что рабство от отца переходило к сыну, и человечество [с. 226] не могло никогда войти в свои права; коликое число невольников приведенных к отчаянию, должествовали необходимо сделаться врагами своим господам; колико удобно было прилепить их к государству, обнадежив, что и они могут сделаться онаго членами. Тронутый сими причинами, которыя сенату не весьма приятны были, позволил отпускать не только на свободу невольников, но и включать уволенных в число сограждан. Имя отпущенников, оставшееся при них, приводило им на память унизительные понятия: однако почиталось за великое щастие избегнуть рабского состояния, паче тем, что Римляне не полагали никакого различия между невольниками своими и скотами. Уволенные вступали в первыя четыре гильдии города, самыя последния из всех.

P. 24

Au milieu des plaisirs mêmes nous découvrirons le grand homme. Le choix de ses plaisirs, le plus ou le moins d'application qu'il y porte pour en augmenter l'agrément & éviter tout ce qui peut servir de corruption aux mœurs & aux loix d'une societé civile, le distingueront de la foule.

Discours sur les grands hommes (1768)
Friedrich August von Braunschweig-Lüneburg-Oels
С. 45

Посреди самых веселостей открываем мы великаго человека. Выбор забав и большее или меньшее его старание о умножении их приятностей и о избежании всего того, что служить может к нарушению добрых нравов и законов общества отличают его от обыкновеннаго человека.

Разсуждение о великих людях (1786)
Фридрих Август Брауншвейг-Люнебургский
P. 32

Ce Prince, grand homme d'Etat, grand Capitaine & bon Citoyen, avoit des connoissances bien rares dans les personnes de son rang. […] 

La Dynastie des Tcheou ayant commencé par des Princes si habiles, elle inspira le goût des Sciences & le favorisa en relevant & en multipliant les Ecoles dans toutes les Provinces de l'Empire. […] Les talens eclairés & echauffés par les rayons du Trône, prirent leur effor[t] fort haut, & conduisirent les Sciences & les beaux Arts dans les spheres les plus elevées de l'invention & du goût; mais dans la suite, les regnes des mauvais Princes, la diversité des opinions, l’apathie du luxe & l'amour de la nouveauté arrêterent en chemin les esprits médiocres. Le faux eclat des systêmes, le goût du merveilleux, de la frivolité & du rafinement, egarerent peu-à-peu la foule rampante des imitateurs; […] Les grands principes devinrent problématiques, la Morale perdit son autorité, les moeurs se corrompirent; & quand Confucius naquit, la vérité à demi eclipsée ne répandoit plus que des foibles lueurs.

С. 61-62

Тшеу-Конг, великий вождь правительства, преславный военачальник и добрый гражданин, имел сведения, редкия в особах сана своего. […] Династия Тшеуская началась Государями учеными, возник к наукам вкус, вспомоществовал размножению училищ по областям государства. […] Дарования, освещаемыя и созреваемыя лучами от престола, стали руководителями их и свободных художеств; поднялись последния до самой возможной высоты изобретений и приманчивости. Но последовавшия царствования худых Государей, разность мнений, роскошь, равнодушие ко всякому учению, любовь к новизнам, остановили труды посредственных умов. Ложный блеск систем, вкус к чудесному, легкомыслие и ухищрение, мало по малу развратили ползающую толпу подражателей. […] коренныя правила учинились задачами, нравственная наука лишилась цены своей, испортилися нравы; [c. 62] святая истинна, до половины затмившаяся, слабое испускала сияние ... Родился Конфуций.

P. 202

[…] savoir que si les loix sont bien gardées & les moeurs innocentes, les San-miao & les Man-y, ne tarderont pas à se réformer. […] Les Miao causent du trouble: Yeou leur Chef est un insensé qui n’ecoute pas la voix de la Religion, méprise les autres insolemment, se croit seul eclairé, tourne le dos à la vérité, & renonce à la vertu. Il a beau dire que le Sage est dans le désert & l'Insensé sur le Trône, la Nation le rejette & lui refuse sa protection. Le Tien va l'accabler de malheurs: obéissons, vous & moi, aux ordres du Prince, & punissons leurs crimes.

С. 267

[…] "Когда не ослабнут законы и нравы не развратятся, скоро укрощены будутъ Сан-Mиo и Мани." […] Миаосцы производят возмущение. Еу, их глава, человек безразсудной, не внемлет гласу закона Божияго, в буйстве своем всех презирает; ставит одного себя умным, обращается спиною к истинне, бежит от добродетели. Суетно он твердит, что дикия места вмещают в себе мудраго мужа, а безумец на престоле. Весь народ наш от него отступается и лишает его покровительства своего. Всевышний Тиэн готов уже его поразить. Послушаемся вы и я изволения нами обладающаго, накажем злодейство.

P. 50

[…] & n'ayant plus à combattre des ennemis assez redoutables pour lui faire craindre de perdre l’Empire qu'il avoit conquis avec tant de peines, il mit tous ses soins à bien gouverner cet Empire. Il fit de nouvelles loix beaucoup plus etendues que les premieres, & en beaucoup plus grand nombre qu'auparavant, & nomma des Magistrats de différens ordres pour les faire observer. Il acheva de policer ses Sujets, leur donna des regles de mœurs & de bienséance, etablit des punitions & des récompenses, inventa la plupart des Arts utiles & agréables, perfectionna ceux qui etoient déja inventés.

С. 61

[…] не имея неприятелей извне страшных, не опасаяся потерять Империю, побежденную им с толикими трудностями, все свои попечения обратил, дабы благо управлять народом. Издал новые законы, полнее прежних; учредил судей разных степеней наблюдать, дабы имели оные деятельность свою; довершил просвещение подданных; предписал им правила нравственныя и благопристойность; установил казни и награды; вымыслил большую часть художеств полезных и приятных; усовершенствовал известныя уже до того.

P. 123

D'ailleurs, si dans le peu qu'il dit, je trouve de quoi m'instruire de la Religion, des Mœurs, des Loix, des Coutumes, des Cérémonies, des regles de Gouvernement & de Police de la Nation encore dans son berceau [...]

С. 133

Естьли в немногих словах сочинителя Китайской Истории обретаю я осведомление о богослужении, нравах, законах, обычаях, обрядах, правилах правительства и общенароднаго благочиния, еще младенчествующих […]

P. 339

Toute societé politique est composée d’autres sociétés plus petites, de différentes especes dont chacune a ses intérêts & ses maximes ; mais ces sociétés que chacun apperçoit, parce qu’elles ont une forme extérieure & autorisée, ne sont pas les seules qui existent réellement dans l’état ; tous les particuliers qu’un intérêt commun réunit, en composent autant d’autres, permanentes ou passageres, dont la force n’est pas moins réelle pour être moins apparente, & dont les divers rapports bien observés font la véritable connoissance des mœurs.

С. 19

Всякое политическое общество сложено из других менших обществ различнаго рода; и из коих каждое имеет свои выгоды [с. 20] и свои правила; но сии общества не суть единыя, кои существуют подлинно в государстве: все частные люди, общею выгодою соединяемые, составляют столько же других обществ твердых, или скоро разрываемых, коих различныя отношения составляют истинное познание нравов.

P. 325

Quant à ce qui concerne la Religion, Pierre travailla à la réforme du Clergé. L’Archevêque de Novogorod, Prélat savant & sage, l’aida dans cette entreprise : de concert avec cet Archevêque, il établit un Synode composé de quatorze membres, soit Evêques ou Archimandrites. Il attribua à ce Tribunal Ecclésiastique le droit de régler toute la discipline, l’examen des mœurs, & la capacité de ceux qui sont nommés aux Evêchés par le Souverain : il régla avec ce Synode, qu’il seroit permis de se faire Moine à trente ans passés.

C. 81

Что же касается до духовенства, то трудился много для исправления онаго. Архиепископ [c. 82] Новгородский Феофан, муж ученый и остроумный, в сем предприятии ему поспешествовал. Установил Синод, состоящий из многих членов, как Архиереев, так и других чинов. Назначил сему судилищу церковному право разсматривать всякое учение, испытывать нравы и познания тех, которые Государем наименованы в Архиереи, и запретил строго постригаться в монахи человеку моложе 30 лет, […].

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter
и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!