повиноваться

.term-highlight[href='/ru/term/povinovatsya'], .term-highlight[href^='/ru/term/povinovatsya-'], .term-highlight[href='/ru/term/povinovalisya'], .term-highlight[href^='/ru/term/povinovalisya-'], .term-highlight[href='/ru/term/povinuetsya'], .term-highlight[href^='/ru/term/povinuetsya-'], .term-highlight[href='/ru/term/povinuutsya'], .term-highlight[href^='/ru/term/povinuutsya-']
Оригинал
Перевод
S. 17

Dis war das [S. 18] erste mahl, daß Rom sich gefallen ließ, von zweyen Häuptern regieret zu werden, da es vormahls fast alles Blut seiner Bürger gekostet hatte, ehe es sich entschliessen konte, einem eintzigen zu gehorchen.

C. 23

Сие зделалось вперьвые от начала Рима, что сия монархия от двух Государей в одно время управляема была, а до сего времени почти всю кровь храбрых воинов и лучших своих граждан за [с. 24] то проливала, что не только двух Государей над собою иметь, но и одной главе не вовсе повиноваться хотела […].

S. 23

Seine Gesetze waren gleich vor jedermann, *und er ließ seinen Unterthanen eine gäntzliche Freyheit*. Seine Absicht war immer das gemeine Beste, nie seine eigene Lust, Vortheil, oder Ehre. Kurtz, sein gantzes Trachten gieng dahin, sich der Regierung Gottes zu unterwerffen, denen Menschen Gutes zu thun, die Gerechtigkeit [S. 24] zu handhaben, und die Wahrheit alleweg zu reden.
Dahingegen besaß Lucius Verus keine eintzige von diesen
Tugenden. Er war weder in der Liebe noch im Zorn sein selbst mächtig. Und seine gröste Tugend war, daß seine Laster nichts viehisches genug hatten, ihn zum Tyrannen zu machen.


[Примечание: отмеченный * * отрывок остался без перевода].

C. 33

Указы и законы его всем одни, и для всякаго человека равны были.

Все его намерение к тому клонилось, чтоб государственную пользу всяким образом споспешествовать, а не собственную прибыль и честь получить, или бы свою волю исполнить. Кратко сказать: все желание и намерение Антонина к тому склонялось, дабы правлению Божию повиноваться, людям добро делать, правосудие защищать, а везде и всегда правду говорить. 

А соправитель и участник престола его Луций Верус уже ни одной из сих добродетелей не имел. Он ни в любви, ни во гневе меры не знал, и сам собою обладать не мог; но то его главная добродетель была, чтоб все природныя свои пороки и страсти всяким образом таить и скрывать, которыя пристрастия законнаго Принца истинным тиранном и совершенным мучителем делают.

P. 1

Je conçois dans l'Espece humaine deux sortes d’inégalité ; l'une que j'appelle naturelle ou Phisique, parce qu'elle est établie par la Nature, & qui consiste dans la différence [p. 2] des âges, de la santé, des forces du Corps, & des qualités de l'Esprit, ou de l'Ame ; L'autre qu'on peut appeller inégalité morale, ou politique, parce qu'elle dépend d'une sorte de convention, & qu'elle est établie, ou du moins autorisée par le consentement des Hommes. Celle-ci consiste dans les differents Privileges, dont quelquesuns jouissent, au préjudice des autres, comme d'être plus riches, plus honorés, plus Puissants qu'eux, ou mêmes de s'en faire obéïr.

С. 4

Я понимаю в роде человеческом два вида неравенства: одно, которое я называю естественным или физическим, для того что оно установлено природою, и состоит в различии лет, здоровья, сил телесных, и качеств разума, или души. Другое, которое можно назвать неравенство нравственное, или политическое, для того что оно зависит от некотораго договора, что оно учреждено, или по крайней мере уважено по согласию человеков. Сие состоит в разных преимуществах, коими некоторые пользуются к предосуждению других; как то быть богатее, почтеннее, могущественнее прочих, или принудить их себе и повиноваться.

S. 82

So hat der Obere kein Gesetz, als die Stillung seiner unmäßigen Begierden? [S. 82] Und ich soll ihm gehorchen? So hat der Niedere kein Gesetz, als die Gewalt, wo er kann, von sich abzuwenden, und das Leben des Obern seinem Eigennutze aufzuopfern? Und ich soll regieren? So ist keine Treue, kein Band der Liebe, das die Menschen verknüpft; und nur der Eigennutz ist ihr höchstes Gesetz? Und in diese Gesellschaft der Betrüger, der Undankbaren, der Meyneidigen, der Räuber, der Mörder, der Blutschänder, der Gottesleugner, wollet ihr uns versetzen, ihr Freygeister? O Feinde der Menschen und Gottes!

Moralische Vorlesungen. T. 1 (1770)
Christian Fürchtegott Gellert
С. 52

[…] так Вышний не имеет закона? Как удовольствие своих не умеренных желаний и я должен ему повиноваться? Так подчиненной не имеет закона, как только насилие от себя, когда он может, отвратить, и жизнь такого начальника своему корыстолюбию на жертву приносить? И мне управлять? следовательно нет верности, нет союза любви, которой людей соединяет; а только корыстолюбие, есть их высочайшей закон? И в такое общество обманщиков, не благодарных, клятвопреступников, похитителей, убийц, растлителей, богоотступников хотите вы нас преселить вы Натуралисты? О враги человеков и Бога!

Нравоучение. Т. 1 (1775)
Христиан Фюрхтеготт Геллерт
P. 228, comment.

Non opus est eo cive reip[ublicae] qui parere nescit. Val. Max. 6. 3.

Horologium principum (1615)
Antonio de Guevara
P. 242

Praeterea viros dicebant factiones instituere, seditiones movere, bella gerere, inimicitias exercere, arma ferre, sanguinem (humanum) effundere, et omnis generis turbas excitare ; quorum omnium foeminae sunt immunes. <...>. Quod cum ita sit; parere viros, a quibus minuitur civitas, aequius est, quam foeminas, quibus incrementa civitatis debentur. Nulla enim neque divina, neque humana lex virum stultum liberum, mulierem prudentem servam (subjectamque) esse jubet.

Horologium principum (1615)
Antonio de Guevara
С. 71

Сверьх того говорили они, что мужья возчинают мятежи, подымают бунты, творят брани, производят вражды, носят оружия, проливают человеческую кровь, и воздвигают всякия замешательства; напротив [с. 72] чего жены всему тому непричастны. <...> Когдаж сие так есть; то справедливее обязаны повиноваться мужья, от которых умаляется город, нежели жены, кои одолжают оной умножением народа. Ибо ни один, ни божеский, ни человеческий закон глупому мужу свободным; а мудрой жене рабою и подвластною быть не повелевает.

P. 244

Caeterum quae diximus hactenus, eo spectant omnia, ut rogando, consulendo, monendo et persuadendo adducamus foeminas Principes et illustres, ut maritis, si modo felici frui conjugio cupiunt, obtemperent. Nam ut vere ac libere quod sentio, dicam ; quacunque in domo uxor magis, quam vir imperat, illam quidem (androgynen et) foeminam masculam, hunc vero (gyandrum et) virum muliebrem appellabimus.

Horologium principum (1615)
Antonio de Guevara
С. 77

В прочем, все сказанное мною доселе, туда принадлежит, чтоб прося, советуя, увещевая, и уговаривая склонить Государынь и Великих Княгинь, дабы оне, ежели только благополучным браком наслаждаться желают, повиновалися своим супругам. Ибо, да справедливо и свободно изъясню мои мысли; говорю, что в том доме, где жена больше, нежели муж повелевает, ее Андрогиною или женою мужеплотною; а его Гинандром или женоплотным мужем назвать должно.

P. 355

<…> nul peuple n’étoit moins soumis que les Ecossois à la puissance royale. Les montagnards, divisés en sept clans, ou tribus, faisoient comme une nation séparée, aussi indocile que barbare. Les habitans du plat-pays, [p. 356] où le gouvernement féodal subsistoit toujours, étoient fort attachés à leurs chefs, à leurs tribus, en qui ils mettoient leur confiance, & fort peu au prince, dont ils connoissoient la foiblesse.

C. 473

До сего времени ни который народ не был меньше подвержен власти Государей своих, как Шотландцы. Нагорные жители разделенные на седьмь поколений, составляли как бы особую орду, столь же необузданную как и дикую. Жители же напольные, под существовавшим еще там феодальным правительством, слепо повиновалися начальникам [с. 474] крайне были союзны с соседьми и мало уважали Государя, коего разумели слабым.

P. 338

Je montai sur le Trône. Ne voulant rien omettre de tout ce qui pouvoit m'aider à le remplir avec gloire, je rappellai le souvenir des instructions qui m'avoient eté données. Régnons en paix, me dis-je à moi-même, que la tranquillité de mes sujets soit le doux fruit de mon Gouvernement: les Tartares nos voisins paroissent avoir oublié leurs anciennes querelles, & dépouillé leur fureur; entretenons la bonne intelligence qui regne parmi eux. Le Si-tsang parfaitement soumis à nos ordres, semble faire dépendre son bonheur de sa soumission, tâchons de lui persuader que nous sommes sans défiance; donnons-lui des preuves d'une entiere sécurité. […]

С. 86-87

Возшел я на престол. Ни на одно мгновение не выходит у меня из мыслей, как бы мне [с. 87] царствовать со славою; никогда не забываю данных мне наставлений. Да царствую мирно, говорю я сам в себе, чтоб тишина и спокойствие подданных моих были плодом моего ими правительства. Taтары, соседи мои, являются непомнящими уже старинныя свои вражды, чужды прежняго своего бешенства; да сохраним взаимное согласие между ими. Си-Тсинг безмолвно повинуется воли моей, и сим только средством хощет благоденствовать. Постараемся же уверить его, что не подозреваем его ни в чем; подадим ему доказательство в совершенной того благонадежности.

P. 436 [T. II]

Ils dirent qu’en vertu de leur serment ils gardoient cette place pour sa majesté & ses succèsseurs ; qu’ils se croyoient obligés en conscience d’obéir à ses ordres signifiés par les deux chambres du parlement ; & qu’afin de s’y conformer ils étoient resolus, avec la grace de Dieu, de garder fidèlement Glocester.

С. 2

Сказывали, что по силе присяги, сберегают жители сей город для его Величества собственно и его преемников; что обязаны в [с. 3] совести повиноваться велениям его насылаемым к ним обеими камерами Парламента; по чему и решилися с помощию Божиею подданнически охранять Глочестер.

S. 82

Die Gesetze des Staates gebieten uns Gehorsam gegen den Fürsten, und gestatten keine Verbindung, die dieser höchsten Pflicht entgegen ist. 

[S. 83] Man muß daher nie der Sklave der Großen seyn; oder man läuft Gefahr, treulos gegen seinen Fürsten zu werden, wenn diese es sind. 

Nur zu oft wird die Ehrlichkeit eines Dieners des Königs in das Interesse oder den Stolz eines Großen verwickelt, und der Schwache, an den Banden der Hofkunst geleitet, wird an seinem Fürsten zum Verräther.

C. 96

Законы государства повелевают нам повиноваться Государю, и не дозволяют быть никакой связи, противоположной сей высочайшей должности

[C. 97] И так не будь никогда невольником вельмож, а иначе подвергнешь себя опасности сделаться вероломным к Государю своему, когда они суть таковы. 

Часто честь слуги Государя вмешивается в интерес или гордость какого нибудь вельможи; и слабый, водимый дворским искуством, делается изменником Государю своему.

S. 81

Keine bürgerliche Gesellschaft, keine Regierungsart würde je bestehen können, wenn jeder Einzele sich ungescheuht dem Gehorsam entziehen dürfte, den er seinen Vorgesetzten schuldig ist, so bald er Recht zu haben glaubte, sich über das Haupt des Staates zu beklagen: 

Jeder würde, von seinen Leidenschaften getäuscht, Scheingründe hervorsuchen, seine Widersetzlichkeit auch gegen den besten Regenten zu rechtfertigen. 

[S. 82] Dreymal glücklich der Staat, wo der König Vater seiner Unterthanen ist, wo die Unterthanen ihn als Vater ehren, als Vater lieben!

Glücklich das Reich, wo des Fürsten einziges Bestreben ist, seinem Volke eine Glückseligkeit zu verschaffen, die seine ferne Nachkommenschaft überlebt, und wo das Volk dankbar den weisen Fügungen seines Beherrschers gehorcht, und ebenfalls sich bestrebt, der Vatersorge würdig zu seyn, die um die Ruhe seiner Kinder die Ruhe des Fürsten raubt!

C. 95

Никакое гражданское общество, никакой образ правления стоять не может, когда всякой частной человек будет безстыдным и безстрашным образом не повиноваться, чем он обязан своим начальникам, как скоро будет думать иметь право жаловаться на главу государства. 

Тогда всяк, оглушаем будучи от страcтей своих, стал бы изыскивать причины и оправдывать непокоривость свою самому наилучшему правителю. 

Трикраты щастливо то государство, где Государь есть отец подданных своих, где подданные почитают и любят его как отца!

[С. 96] Блаженна та страна, где единственное стремление Государя есть доставить народу своему такое благополучие, которое бы пережило позднейших его потомков, и где народ благодарственно повинуется мудрым велениям своего обладателя, и равномерно старается быть достойным того отеческаго попечения, которое, ради покоя детей своих, отнимает покой у Государя!

 

S. 79

Die Aufrechthaltung der bürgerlichen Gesellschaft, das allgemeine Wohl der Völker fodern von jedem Mitgliede des Staates, daß er sich den Gesetzen desselben unterwirft.

In einem monarchischen Staate ist der Unterthan schuldig, dem Könige seine Ehrfurcht und Gehorsam zu leisten: in einem republikanischen ist man den Vorstehern zu gehorchen schuldig.

Dieses Gesetz leidet keine Ausnahme; ist mit der Erhaltung des Wohls aller Staaten so wesentlich [S. 80] verbunden, und ist von allen Zeiten her bey allen Völkern der Erde eingeführt.

С. 93

Непоколебимость гражданскаго общества и общественное благо народов требует от каждаго члена государства подчиненности законам онаго.

В Монархическом государстве подданный обязан Государю своему уважением и повиновением: а в Республиках надобно повиноваться начальникам.

Сей закон не терпит никакого исключения. Он существенно сопряжен с сохранением благосостояния всех государств и установлен у всех народов земных всех времен.

л. 37

Есть кроме того, немалое понемецкой зе[м]ли число свободних градо[в] которы[й] ни единому стату точию императорови и царству непосре[д]стве[н]но повинуются, кесарскими нарицаются. На сеймах собственное собрание состовляют: идеже на две части аобщим нарицанием надве лави ра[з]деляются Ргенанову и Свевску.

p. 75

Est praeterea non exiguus per Germaniam numerus liberarum Urbium, quae, quod nulli Statuum, sed Imperatori & Imperio, immediate subsunt, Imperiales vocantur. In Comitiis peculiare collegium constituunt, ubi in duas classes, (vulgo scamna vocant) separantur, Rhenanam & Suevicam.

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter
и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!